Он почувствовал, как кто-то нежно прикоснулся к его лбу. Чьи-то ласковые пальцы осторожно поглаживали голову. Габриэлю почудился приятный аромат, напоминающий сочетание мандарина и ванили. Последнее время он часто представлял себе этот запах. Он решил попробовать подняться, в надежде приблизиться к источнику благоухания…
Он не может двигаться! Его мозг разрывали импульсы тревоги, он задыхался от паники, не в силах вырваться из пут, и с трудом открыл глаза. Габриэль издал болезненный вздох и зажмурился, увидев ослепляющий луч света.
– Приглушите освещение, – услышал он женский голос. – Думаю, его глаза сейчас очень чувствительны к свету.
Габриэль отчаянно хотел посмотреть на говорящую, но ему было страшно. Он вновь попытался двинуться с места. Его сердце отбивало сумасшедший ритм, ведь он вновь старался побороть в себе нечто, бравшее контроль над его сознанием.
«Господи! Боже! Только не это!»
Неровное быстрое дыхание эхом отдавалось в ушах. Габриэль знал: это его собственное дыхание. Он чувствовал порывы горячего воздуха, обжигающие верхнюю губу.
«Успокойся. Возьми себя в руки».
Усилием воли Габриэль задумался. Женщина сказала «приглушить освещение». Но ведь на поле боя нет свечей, которые можно было бы потушить. Он не в Бельгии. Нет. Уже… почти пять лет прошло. Он уверен в этом.
Габриэль вздрогнул, почувствовав прикосновение чьей-то руки.
– Тише, Габриэль. Все хорошо.
И вновь он почувствовал аромат мандарина и ванили.
– Оставь свои битвы в прошлом, – говорил во тьме женский голос.
Габриэль расслабился, подставляя лицо нежной ладони.
– Все правильно, – сказала она. – Поспи.
Он то терял сознание, то вновь приходил в себя, а по всему телу проплывали волны блаженного ощущения безопасности. Он не знал, насколько долго пребывал в таком состоянии, но когда очнулся, первая мысль его была, что он снова попал в ад. У него болело все. Словно Посейдон выбросил его из моря счастья на жестокий берег скорби и Габриэль лежал там один, обнаженный и израненный. Его кожа высохла, болела и чесалась, как будто облепивший его тело прибрежный песок раскалился на солнце.
Габриэль попытался пошевелиться, но не смог сдвинуться с места. Он распахнул глаза, стараясь рассмотреть что-то через окружившую его кромешную тьму. Но увидел больше, чем ему хотелось бы. Он обнаружил на себе окровавленный военный мундир. Опять.
Дьявол. Очередной приступ.
Габриэль сморщился, но даже это причинило ему сильную боль. Он с надеждой старался вернуть рассудок, но вскоре, однако, сдался. Его разум словно провалился в бездну, а мозг отек и воспалился, как тело при страшной болезни. Все, что он мог вспомнить, – это… чтение. Да, чтение коротких писем Эдварда из поместья. О достижениях и успехах. Такие послания не доставили бы Габриэлю сюда, в дом, где его держали взаперти как сумасшедшего.