– Была почти уверена в этом, – с трудом проговорила она; во рту пересохло от жуткой жажды.
– Господи, Пен! – вздохнул Габриэль. – Ты понимаешь, что в этой чашке было предостаточно яда для того, чтобы взрослого мужчину на несколько часов отправить в мир безумия и кошмаров?
Яд. Наркотик. Даже несмотря на боль, сердце Пен ликовало – она оказалась права! Габриэль не сумасшедший. И что самое главное – теперь и он это знает.
– Тебе повезло, что ты выжила. – Голос обеспокоенной Лилиан звучал будто отовсюду. Пенелопа вновь предприняла попытку приоткрыть глаза – очень, очень осторожно, но через мелкую щелочку разглядела лишь силуэт кузины.
Пен беспомощно застонала. Ее тошнило, голову сдавливали беспощадные спазмы. Она вновь закрыла глаза.
– Да, но сейчас я не думаю, что мне так уж повезло.
Она услышала плеск воды, точно кто-то отжал салфетку, и вскоре почувствовала на лбу приятный холод. Пенелопа вздохнула с облегчением. Должно быть, ткань отжала Лилиан, потому что Габриэль крепко держал ее за руки, и Пен задумалась, значит ли это, что он никогда не отпустит ее? Она надеялась, что теперь они останутся вместе – и думать не хотела иначе.
– Который час? – спросила Пен, вновь пытаясь открыть глаза, чтобы понять, где находится. Теперь это удалось ей намного легче.
– Почти полдень, – ответила Лилиан, но теперь это было уже не важно. – Тебя не было с нами почти сутки.
Это значит…
– Слушание?…
Оно должно было начаться сегодня в пол-одиннадцатого. Какое странное ощущение – потерять всего несколько часов и понимать, что их ни за что не вернуть.
– Было отменено по очевидным причинам, – сказал Габриэль. – Эдвард сам отозвал запрос на формирование комиссии. И прежде чем ты спросишь, скажу сразу: ни мой брат, ни Амелия не приказывали мисс Крибб меня травить.
Затуманенный разум Пенелопы изо всех сил старался осмыслить эти слова.
– Тогда как же?…
Она почувствовала – не услышала – тяжелый вздох Габриэля.
– Она винила меня в помешательстве сестры.
«Что?» Должно быть, наркотик повлиял и на ее слух.
– Но это же глупо.
– Так и есть – для нормального человека. Но мистер Аллен беседовал с Дженни весь день и заключил, что она не в себе.
– Это ее оправдывает, – проговорила Пенелопа и, нахмурившись, добавила: – И в чем же, по ее мнению, ты виноват?
– Аллен думает, что это просто навязчивая идея, но я не могу полностью отрицать своей вины. Как ты уже знаешь, я корил себя за гибель лейтенанта Бойда, и я рассказал об этом двум женщинам, когда нашел их в отчаянном положении. Я сам представил себя в таком свете, и мисс Крибб решила, что я сообщил им далеко не все. Она вообразила, что только ужасное злодеяние и связанные с ним угрызения совести заставили меня выплачивать содержание его вдове, поместить ее в дорогую клинику и позаботиться об их детях. Очевидно, мисс Крибб решила, что я не должен остаться безнаказанным.