Однако Пенелопа, должно быть, действительно всей душой верит в его выздоровление, раз идет на такие крайности. Неужели он сможет повернуться спиной к ней и ее семье, так же готовой помочь?
Непрошенные милости уязвляли его гордость, и нервы были уже на пределе – так отчаянно хотел он выбраться из этих пут. Муки оказались столь сильны, что подавляли проклятую надежду, которую поселила в его душе вера Пенелопы.
Габриэль слабо мотнул головой.
– Нет, простите за беспокойство. Мы едем дальше.
Кучер фыркнул и закрыл дверь, что-то бормоча себе под нос. Когда он взгромоздился на свое место, карета покачнулась и через мгновение продолжила путь.
– Ты сделал правильный выбор, – одобрила Пен. – Вот увидишь.
Габриэль закрыл глаза, молясь о том, чтобы она оказалась права.
Пенелопа смотрела на него и благодарила Небеса, что он не отказался ехать с ней. Она видела панику в его глазах. Знала, что он подумывал вернуться, даже если ради этого ему пришлось бы выпрыгивать из кареты. А ей бы очень не хотелось приказывать слугам связывать его, чтобы против воли доставить в Сомертон-Парк, но она бы сделала это.
– Знаешь, – продолжила разговор Пенелопа, надеясь подбодрить и успокоить Габриэля, – изоляция все лишь ухудшает. Тебе нужно почаще бывать среди людей, в обществе которых ты начнешь вспоминать прежнего себя. В Сомертон-Парке живут не только Джеффри и Лилиан, там также тебя будут окружать другие бывшие солдаты.
Но Габриэль не слушал ее. Лицо его сделалось пугающе бледным, а грудь поднималась и опускалась с волнующей быстротой. Взгляд Пенелопы упал на его руки, которые вцепились в сиденье с такой силой, что пальцы начали дрожать.
– Не… могу, – он с трудом втянул воздух, принявшись стягивать с себя галстук, – дышать…
Его пальцы судорожно шарили по узлу. Пенелопа приподнялась, чтобы помочь спутнику – она сама едва дышала. Она неуклюже наклонилась над ним, рукой упираясь в подушки за его головой. Пальцы другой ее руки начали аккуратно развязывать узел. Когда все было сделано, белая ткань медленно скатилась по ее черной перчатке.
– Так лучше?
Габриэль кивнул, глотнув воздуха. Он дрожал всем телом.
– Не прошло и… получаса, как я покинул Викеринг-плейс… и я снова… у меня снова начинается приступ…
Он выдавил виноватую улыбку, но его дыхание все учащалось.
Пенелопа видела прежде нечто подобное. Она наблюдала, как у многих мужчин, страдающих от подобного недуга, начинались внезапные приступы. Катализатором обычно являлись резкие шумы, неприятные воспоминания или реальные ситуации, схожие с когда-то пережитыми. Но Пенелопа и представить не могла, что именно сейчас вызвало приступ Габриэля. Возможно, он сильно напуган после всего произошедшего за этот день. Вероятно, расставание с мнимой безопасностью Викеринг-плейс оказалось для него более сильным ударом, чем она предполагала.