Оставшиеся постепенно освоились с новыми условиями и нашли их весьма пригодными для жизни. Их больше не мучил холод, исчезли ужасные хищники, привлекаемые громадными стадами северных оленей. На смену влажному травяному покрову пришли обильные степи, а потом и леса, какие заселили благородные олени, кабаны, лоси, дикие быки. Кроме животной, рацион обогатился растительной пищей – корнями, злаками, плодами деревьев и кустарников. Постепенно канула в небытие столь всегда острая проблема питания. Человек не испытывал больше насущной потребности в большом количестве шкур. Сытому и согретому лучами непривычно теплого солнца, ему не нужно было изготавливать сложные и разнообразные орудия труда. Исчезла потребность в развитом общении. Человек мог позволить себе вернуться к немногим членораздельным звукам. Род охотников постепенно распадался на отдельные семьи, вполне способные выжить в новых условиях.
Природный каприз сыграл с обитателями Ойкумены злую шутку. На землях, сбросивших ледяной панцирь, произошло вырождение человечества. Эти люди не только не шли в ногу со временем, они повернули назад, удовольствовавшись минимумом забот и трудов, даровавшим необходимый для жизни минимум благ. Для жизни повседневной, но не для развития. Человек превратился в слабого телом и духом дикаря. Пройдет время, недолгое с точки зрения вечности, и могучие и организованные пришельцы с юга и севера истребят Homo inertis. Куда счастливее оказалась судьба ушедших, которые не только выстояли под разлагающей нежностью природы, но и сумели окрепнуть духом и общностью. Эти люди положили начало двум главным ветвям современного человечества: индоевропейцам и афразийцам, коим суждено было в будущем сыграть ведущую роль в истории, положив начало самому существованию ее…
Глава 2
Чудесная Гиперборея
Ледник катком прошелся по счастливому в своем неведении человечеству, раздробив его на части. Возникли три основных этнических очага при одновременном существовании множества мелких, по большей части обреченных на угасание.
Оставшиеся в Южной Европе, вдоль полосы теплых морей, и на островах Средиземного моря составили средиземноморскую расу, которой – языково, конечно же, не генетически – предстояло исчезнуть.
Ушедшие навстречу подступающей жаре осели в основном на севере Африки, там, где в наше время раскинула пески величайшая из пустынь – Сахара. То были люди деятельные, но со слегка гипертрофированным инстинктом самосохранения. Не желая принимать малую милость природы, дарящей теплом и солнцем, они устремились навстречу этому теплу, солнцу – к лучшей жизни, рассчитывая обрести не просто сытный кусок, а рог Амалфеи. Это были мечтатели, грезящие об абсолютном изобилии и избавлении от трудов. Они жаждали рая, и они обрели его, ибо тогдашняя Сахара была благодатнейшим на Земле местом – зеленой саванной, изобилующей водой, дичью и съедобными растениями. Человек здесь не просто существовал, а жил, благоденствуя, умножая свой век и род, заодно меняя цвет кожи круглогодичным загаром. Здесь, на плато Тассилин-Аджер, люди создали великую культуру, стремительно шагнувшую от примитивного потребления: охоты и собирательства – к производству: скотоводству и земледелию. Сахара стала местом формирования большой группы семито-хамитских или афразийских этносов, которым суждено будет доминировать в Ойкумене всю раннюю Древность.