Когда я пришел на другой день утром справиться о здоровье жены, мне сказали, что в числе вчерашних ее посетительниц была секретарша одного важного дамского общества. Эта дама настолько разволновалась, что буквально изошла криком: мол, при стирке тюлевых занавесок очень удобно пользоваться резинкой, подобной шляпной резинке, но более широкой. Отрезки должны быть одинаковой длины, к одному кончику пришивается крючок, к другому петелька…
Клянусь, это точные слова той мученицы и страдалицы, которая на одном из заседаний своего общества произнесла речь против дороговизны, свидетельствующую о ее здравом рассудке. Ораторшу подержали в лечебнице несколько часов и отпустили домой, когда она успокоилась.
Другим дамам позволили навещать больную, но это вылилось в направленную против меня акцию.
Добрая моя жена сообразила — на это у нее еще хватило ума,— что я позволил упрятать ее в сумасшедший дом, и принялась жаловаться: она, мол, хотела сделать меня счастливым, а я не только ничего не понял, но, затаив в душе зло, проводил деятельную политику против «Счастливого очага» и против нее лично. Отказывался пить настоянное на петрушке молоко, что является лучшим средством от выпадения волос. Не желал намазывать патоку на хлеб. Отказывал ей в деньгах на приобретение старых ящиков, из которых можно изготовить прекрасную мебель. Когда же она во всеуслышание объявила, что я глуп, как все мужчины, посетительницы убедились: разум у нее в полном порядке! И это несмотря на то, что в истории болезни было написано: «Подписчица на „Счастливый очаг“ Адела Томсова небезопасна для окружающих»!
Через три дня повсюду были развешаны такие объявления:
МИТИНГ ПРОТЕСТА,
организованный читательницами
«Счастливого очага»
по вопросу о водворении одной из них
в сумасшедший дом,
имеет быть в среду в три часа дня
В ПЛОДИНСКОМ ЗАЛЕ.
Тогда же состоится демонстрация самоварящего
АГРЕГАТА «НУРСО»,
который одна из читательниц «Счастливого очага» получит бесплатно. Все участницы митинга будут по окончании сфотографированы вместе с «Нурсо»
Редакция «Счастливого очага».
Я явился на митинг переодетым — в обличии старой дамы, которая не уделяет большого внимания волосам, растущим у нее на подбородке. Как сегодня вижу тот хаос, слышу те речи и выкрики, от которых у меня и сейчас мурашки бегут по коже. Я был уверен, что если меня случайно опознают, то немедленно при общем ликовании сварят всмятку в самоварящем агрегате!
«Нурсо» высился на трибуне в непосредственной близости к ораторам. Его появление встретили рукоплесканиями.