Даже Сельда, которая несколько минут назад пылала гневом, смахнула с глаз слезу.
— Маги, если ты уйдешь, я тоже оставлю Нью-Йорк и брошусь в пасть к Аль Цукову. Мне ничего не сможет предложить этот город.
Со всех сторон на нее сыпались просьбы. Маги не давали вымолвить ни слова. Наконец она смогла произнести:
— Как хорошо, когда имеешь таких друзей. Я уже забыла, как замечательно чувствуешь себя с друзьями даже в такой бездушной пустыне, как Нью-Йорк.
Тайно она ждала язвительного замечания со стороны Алекса, но тот молчал. Она все яснее чувствовала почтение, любовь и дружеское участие, которые исходили от ее друзей. «Наконец-то», — подумала она. Долго же ей пришлось ждать.
Уступить? Так ли это ужасно, если она покинет сцену, свое ремесло и своих почитателей? Но не пожертвует ли она своей гордостью?
Маги глубоко вздохнула. Ну и что! Она пожертвует свою гордость на алтарь искусства. Для этого она живет.
— Ну, хорошо, хорошо, — объявила она дрожащим голосом. — Я не уйду со сцены. Но с условием… — Эти слова прервали бурное проявление радости. — С условием, — сказала она в молчание зала, — что мой партнер по сцене с этого момента откажется от своих глупых шуток и выходок во время представления.
Все взоры устремились на Алекса, который притаился на кушетке рядом с Генри Мортимером. Головы у обоих были опущены, они производили впечатление глубоко скорбящих.
— Я заставлю Алекса подписать новый контракт с жесткими условиями, в котором будет предусмотрен миллионный штраф, если Алекс возьмется за старое, — заверил Генри и с надеждой поднял голову.
Голова Алекса была еще опущена.
— Контракт не нужен. Я понял, в чем моя ошибка. Я никогда больше не буду мешать на сцене, никогда! — Он украдкой посмотрел на Маги, чтобы угадать ее настроение. — Но я готов подписать самый ужасный контракт, только бы сохранить мою непревзойденную партнершу.
Его голова опустилась ниже.
— Я сохраню ее хотя бы на сцене, если уж потерял в жизни. Я буду жить на сцене, а вне сцены я обречен на прозябание. — Его тело содрогнулось от рыдания.
Маги растаяла. Ее мягкое сердце наполнилось сочувствием к бедному поверженному человеку, к растерявшимся друзьям и зрителям.
— Если дело обстоит так… — Она не могла говорить, ей надо было перевести дыхание, прежде чем объявить о своем решении. — Если все так обернулось, я возвращаюсь. — Она пошла на направлению к Алексу, и толпа расступилась, образовав проход. Маги шла, и ей казалось, что она на сцене в одной из тех ролей, которые заставляют зрителей плакать. Она нежно наклонилась к Алексу и погладила его волосы.