К его удивлению, негодяй, который находился на линии, не сыпал проклятиями от себя лично — мол, ему не важно, выйдет ли фильм, он всего-навсего пытается спасти шкуру Чамберса.
— А почему ты так печешься о моей шкуре? — спросил Том.
— Просто я такой парень, — ответил тот. — Не хочу видеть, как ты сдохнешь. Я ничего не имею против тебя, так почему бы мне о тебе не побеспокоиться? Не в твоих интересах продолжать это дело.
— Хорошо, спасибо за звонок. Есть ли номер, по которому я могу связаться с тобой?
В трубке раздался смешок.
— Разве я похож на идиота, мистер Чамберс? — поинтересовался неизвестный доброжелатель.
— Откуда я знаю? Я никогда тебя не видел, — ответил Том. — И если повезет, то никогда и не увижу.
— Я тоже на это надеюсь, — услышал он в ответ. — Но некоторые люди, с которыми ты работаешь, уже меня видели. Я пытался остеречь их так же, как и тебя. Но кажется, это бесполезно.
Голос затих. Чамберс повесил трубку и немедленно набрал номер.
— Алан? — сказал он, быстро соединившись с Боготой. — Это Том. Есть какие-нибудь новости?
— Да. Я послал тебе по электронной почте, — ответил колумбийский журналист.
— Я еще не смотрел ее. — Том почувствовал, как зачастило сердце. — Скажи мне.
— Ну, как ты знаешь, Галеано не сильно радуется, — начал Дэй. — Особенно он бушевал в последние пару дней. А сегодня утром по электронной почте я получил сообщение: «Мы неоднократно доводили до сведения сеньора Чамберса, что некоторые бизнесмены в Боготе возражают против запуска в производство его фильма. Имена так называемых убийц неверны, и мы заявляем ему, что, если работа над картиной к концу сегодняшнего дня не будет прекращена, мы будем вынуждены принять решительные меры».
Во рту у Чамберса пересохло.
— Это все? — спросил он.
— А ты хочешь большего?
— Что, ты думаешь, он предпримет?
— Ну, во-первых, — начал Дэй, — он вчинит иск на астрономическую сумму. — Он вздохнул. — Не думаю, что кто-нибудь даст хотя бы кусок дерьма за Молину, но мальчики Сапата — плоть и кровь Галеано, и за их спасение он готов заплатить. Как утверждают слухи, они только следовали указаниям Молины.
— Как же! — воскликнул Чамберс с отвращением. — Ты видел фотографии? Похоже, что там кого-то принуждали, кроме Рейчел?
— Я только передаю то, что слышал, — проговорил Дэй. Потом на другом конце линии раздался какой-то шум, и он добавил: — Ублюдки. Проклятые «жучки».
— Ты же знаешь, я не могу остановить работу над фильмом, — заявил Чамберс скорее тем, кто подслушивал, хотя это и была чистая правда. — Это не в моей власти. Даже если бы я захотел, то все равно не смогу.