Стоя у парапета смотровой площадки Исаакиевского собора, я вертела в руках многострадальный ежедневник. Тот самый… Пальцы вынули из него смятый, но не вскрытый, конверт. Лёшка так и не успел передать его Кристине… Я разорвала бумагу и вынула сложенный пополам тетрадный лист. На белой бумаге было все три слова: «Я не сержусь…» Посмотрев на короткую фразу, выведенную собственной рукой, я вдруг поняла, что у меня даже почерк изменился после долгого пребывания в отключке.
Полистав исписанную книжку, я решительно направилась в сторону мусорных баков. Хватит. Все. Это часть моей жизни, согласна. Возможно, если бы все пошло не так… Сложилось бы по-другому… Если бы я позволила и себе, и Тинке… Нет! Уже ничего не изменишь. Ее нет, я другая.
— Простите, — невероятно мелодичный голос прозвенел за моей спиной, — А что вы тут делаете?!
Я обернулась… и застыла, не смея даже выдохнуть. Боясь, что спугну это видение. «Видение», видимо расценив моё молчание и выражение лица по-своему, спросило вновь:
— С вами все в порядке?! — она придвинулась ко мне на пару шагов и я поняла, что это не видение. Передо мною стояла девушка, невероятно напоминающая мне Кристину. Невысокий рост, каштановые волосы, глаза цвета «горячего шоколада»… Только старше лет на пять. Я продолжала ошарашено и жадно рассматривать ее, как будто старалась впитать в себя ее образ, запомнить каждую черточку… — Эй! Вообще-то здесь нельзя находится ночью. Даже «белой»! — она улыбнулась и глаза засияли, как будто свет лился изнутри. Я почувствовала, как мои собственные губы растягивает широкая улыбка…
— А ты? — странно, но у меня совершенно не возникло дискомфорта от такого фамильярного обращения к незнакомой девушке. Видимо, еще одно «обновление» характера после ранения… — Как ты здесь оказалась?!
— А у меня здешний сторож в дядях! — она подошла еще ближе. Мне казалось, что я не вижу больше ничего, кроме этих смеющихся глаз, — Ты кто?
— Саша…
— Любуешься? — она с интересом рассматривала меня.
— Да…
— Нравится?! — уголок губ изогнулся в игривой усмешке. Мне безумно захотелось дотронуться до этих губ…
— Очень…
— Отсюда потрясающий вид, — она обернулась, лишая меня удовольствия лицезреть ее, и отошла к парапету, — Но все же, лучше уйти отсюда. А то могут быть неприятности… — она вновь взглянула на меня, — Пойдем?
Я слабо кивнула в ответ. Кое-как заставив онемевшие ноги двигаться, я пошла за девушкой: — Как тебя зовут?
— Светлана, — она вновь с усмешкой взглянула на меня, заставляя сердце биться чаще, — Идём быстрее! А то немного зябко…