– Я согласен с вами.
– Господин штабс—капитан, давайте откровенно, я, как врач, привык смотреть в лицо болезням, а не прятаться в стороне, так и здесь хотелось бы знать цель вашего визита более точно, нежели наша беседа.
– Хорошо. Фёдор Дмитриевич, Мария бывала у вас?
– Нет, когда она болела, меня вызывали к ней, – на открытом лице доктора не появилось ни малейшей тени скрытности.
– Чем она была больна?
– Вы знаете, мне тогда показалось странным, но сомнения мои развеял Дорофей Дормидонтыч и сама Мария. Она сказала, что случайно выпила вместо воды яд, приготовленный для крыс.
Для Василия Михайловича сей факт оказался неожиданностью, но он не показал вида.
– Это мне известно.
– Видимо, от господина Ильешова? Он просил меня никому не рассказывать об оплошности Марии. В течение двух недель я посещал больную и, как только она пошла на поправку. Вот с тех пор я не бывал у них.
– Как я понимаю, с тех пор Дорофей Дормидонтыч посещал вас в обществе отца Иосифа.
– Да, именно так.
– Тогда же было Ильешовым написано духовное завещание?
– Совершенно верно. Мне показалось странным, что Мария едва не умерла, а Дорофей Дормидонтыч оставляет в её пользу все своё имущество и накопленный капитал.
– Значит, тогда, – на миг в глазах мелькнуло неясное подозрение, но оно быстро улетучилось, – а как оказалось, что ваш помощник Николай стал третьим, кто поставил подпись под завещанием?
– В тот день я отпустил прислугу, а Николай задержался. Вот он и поставил подпись, ну. Не брать же было первого попавшего с улицы?
– С вами совершенно согласен. Фёдор Дмитриевич, вы знаете, что Дорофей Дормидонтыч умер?
– Как умер? Когда? Не может такого быть? Господин Ильешов здоров, его ни одна хворь не брала. Вы ошибаетесь?
– Он, к великому прискорбию, мёртв.
– Не верится, – доктор обмяк в кресле, словно из него выпустили воздух, – такой здоровяк и… Как же это?
– Его убили?
– Уб—и—л—и, – заикаясь, произнёс Фёдор Дмитриевич и брови помимо его воли поползли вверх, – значит, вы… Я понимаю. В день написания духовного завещания Дорофей Дормидонтыч пришёл ко мне не в духе. Нет. Он не был зол, а просто чем—то озабочен. И я точно помню, как он произнёс: «А если бы это был я!»
– Вы точно помните его слова? Может, что иное он произнёс?
– Нет, именно эти. Я тогда спросил его о них, но он промолчал и после этого попросил нас засвидетельствовать написанное им, что мы и исполнили.
– Господин Ильешов вспоминал о завещании?
– Нет, при мне он не говорил.
– Мария знала о духовном завещании?
– Увы, не знаю.
– Николай, ваш помощник, бывал в доме господина Ильешова?