Глава двадцать четвертая. Невенчанная вдова
Надворный советник открыл дверь, ведущую в сыскное отделение, в отвратительном состоянии. Новых мыслей, как вести следствие по Синельникову, не было. Казалось, нет никаких мер, чтобы Тимошка ответил за злодеяние. Все тонуло втуне.
Иван Иванович с недобрым предчувствием поднимался в кабинет Путилина.
У Ивана Дмитриевича в ту минуту был Миша, его раскрасневшееся лицо показывало, что с минуту назад ещё распекал начальник сыскной полиции, который и сам сидел в недовольном состоянии, бросая гневные взгляды на Жукова.
Штабс—капитан не долго размышлял. До сыскного далеко да и Иван Дмитриевич не сидит в кабинете в ожидании новостей по следствию, а сам иногда носится по городу, словно болезней не чувствует, которые, честно говоря, одолели его. Может поэтому постоянно в делах. Дома, кроме холодной постели, никто не ждёт, поэтому все направлено на службу, которая отнимает все время.
До трактира было недалеко, даже не пришлось брать извозчика. Поднялся по ступеням, не думая, что спросит и какие вопросы задаст невенчанной вдове, хотя хотелось узнать историю про отравление из первых уст.
Семён Иволгин, обслуживающий в эту минуту каких—то, по виду торговцев с Мытнинского рынка, метнул в вошедшего Василия Михайловича такой взгляд, в котором таилась и насторожённость, и удивление, и явный интерес.
Орлов улыбнулся и приветливо кивнул головою Степану. Как старому знакомому. Иволги подскочил к штабс—капитану с поклоном:
– Что изволите?
– Проводи, Степан, к Марии.
– Сей минут, – и Иволгин пошёл первым, словно корабль прокладывающий курс.
По дороге Орлов расстегнул пальто, в трактире было довольно жарко после уличного мороза.
Мария после смерти Дорофея Дормидонтыча не могла заниматься трактирными делами и большую часть дня проводила на втором этаже в гостиной. Ильешов ее пристрастил к чтению и сейчас на стук в дверь, она ответила приятным низким голосом.
– Позволите, Мария Ивановна! К вам гость, – и Степан пропустил вперёд Василия Михайловича.
Мария положила книгу на стол, стоящий рядом с креслом, и поднялась.
– Добрый день, Василий Михайлович! – Штабс—капитан удивился, что Мария запомнила после всех неприятных разговоров, его имя и отчество.
– Здравствуйте!
– Степан, можешь идти, ты нам не понадобишься, – произнесла госпожа Ильешова.
Иволгин скользнул взглядом сперва по Марии, потом по штабс—капитану, сделал полупоклон и вышел, закрыв за собою дверь.
В комнате повисла неловкое молчание, словно никто из присутствующих не решался первым нарушить тишину.
Василий Михайлович, стоявший в трёх шагах, быстрым, но тихим шагом подошёл к двери и резко ее распахнул. За ней стоял Иволгин.