— Так… — Курт заглянул внутрь мешочка, оценив количество содержимого. — И много этой дряни нужно на одну порцию? И надолго ли такой порции хватает?
Нессель медленно подняла к нему взгляд, потом обернулась, оглядев неподвижного пленника, и снова отвернулась к козлам.
— На такую тушу потребуется тройная; а то и побольше, если помнить, что он не просто какой-то здоровяк, — негромко и ровно произнесла она, затянув мешочек, и отставила его в сторону. — Я посмотрю, что здесь есть еще, и подумаю, что можно сделать.
— Вы… хотите все-таки доставить его живым? — выдавил Штайнмар. — Влить в него вот это — и вести?! Через два орта до самого лагеря герцога?!
— Раз возможность представилась — я не могу ею не воспользоваться, — твердо ответил Курт. — Я не прошу быть нашим проводником снова, вы и без того сделали больше, чем могли, и едва не лишились жизни. Думаю, я смогу найти наш старый путь, да и Готтер, как вы понимаете, кое-чего стоит как следопыт.
— Ну уж нет, майстер Гессе, я хочу знать, что этот человек добрался если не до костра, то хотя бы до хороших крепких кандалов, — так же категорично возразил Штайнмар. — А уверенным в этом я смогу быть, только если своими глазами увижу, как вы передаете его своим. Вот только двигаться с таким грузом мы будем еще медленней, и у нас будет больше шансов попасться кому-то на глаза.
— А глаза же можно отвести.
Альта произнесла это так просто, как само собой разумеющееся, что Курт удивленно обернулся к ней, при взгляде на это лицо вдруг ощутив то самое неуютное чувство, что порой одолевало его наедине с Нессель — чувство, что кто-то нашарил дверку в его душу, в мысли, и в любой момент может распахнуть ее по своему желанию…
— Можно? — переспросил Штайнмар, и Альта кивнула:
— Да проще простого. Мама сейчас устала, но я могу, у меня хорошо получается. Да, мам?
Спина Нессель, копающейся в запасах Каспара, на миг напряглась, и, наконец, ведьма коротко кивнула, не оборачиваясь:
— Да, солнышко. У тебя отлично получается.
Появление в лагере наследника их пестрой компании было встречено с настороженностью — как решил поначалу Курт, причиной были связанный живописный во всех смыслах малефик, женщина с ребенком в мужском платье и столь разительно изменившийся фельдхауптманн Швица. На них косились простые бойцы и рыцари, за их спинами перешептывались, однако, когда навстречу явившимся почти выбежал Фридрих, шепотки поутихли, хотя заинтересованные косые взгляды и остались.
Того, что, несмотря на откровенную радость при их появлении, наследник мрачен и напряжен, Курт не заметить не мог, однако в присутствии фельдхауптманна и Альты с расспросами лезть не стал. Каспара, залитого до самой макушки снадобьями Нессель, Фридрих повелел временно разместить под усиленной охраной и передал указания майстера инквизитора безотлагательно начать возведение особого шатра для содержания особого пленника. Глядя на то, как с полуслова исполняются указания наследника, Альта дернула Курта за рукав и громким шепотом спросила: