— А кто-то вчера обещал, что не испугается. Храбр опустился на тот полок, что был чуть ниже, и мотнул Дубыни в сторону наследника головой. Дубыня так и не решившийся идти наверх, какое-то время с болью глядел на исполосованные шрамами руки Святозара, засим тяжело вздохнув, сел на полок рядом с правителем.
— Ничего наставники, не тревожьтесь, — сказал Святозар, узрев неприкрытое расстройство Дубыни и Храбра. — Отец все вылечит, снимет эти шрамы. И меня не будут пугаться: ни вы, ни Любава, ни дети.
— Да, что ж ты думаешь, мы испугались твоих шрамов, — повернув голову в направлении лица наследника, участливо откликнулся Дубыня.
— Нам просто больно смотреть и думать о том, что тебе давилось пережить.
— А вы не думайте, — проронил Святозар, а потом словно увидел перед собой перекошенное лицо Пана с лазурной дыркой во лбу и громко засмеявшись, принялся рассказывать им об том случае. — И ведь ходил он так с этой буро-лазурной дыркой, — закончил наследник. — До самого моего ухода из Пекла… Это значит он меня шрамами одарил, чтоб через них черная магия в меня вошла, а я его дыркой… Но вот беда, в него похоже лазурная магия палки не вошла… потому что он каким был дурашманом таким и остался… ха…ха!
— Святозар, — тихим голосом вымолвил Храбр лежавший на полку, и так же как правитель да Дубыня не рассмеявшийся сказу наследника. — Ты думаешь это смешно?
— Ага, смешно, — довольный собственным сказом, ответил наследник. — Еще бы в Пекле, да с лазурной дыркой… Это, поверь мне, Храбр очень смешно. И главное, что меня радует… что его отец, воевода Вий, не станет лечить Пана, в отличие от моего. Так и останется Пану память на долгие годы о моем пребывании в Пекле— дырка во лбу, — звонко закончил Святозар и наново засмеялся. В парилке кроме наследника, никто не хотел смеяться. Святозар лег на левый бок, и, поглядев на понурые лица отца, Храбра и Дубыни стих, но, все еще улыбаясь и ощущая внутри такую радость от того, что видит лица близких людей, негромко проронил:
— Вот же вы какие, и посмеяться не хотите. Ну, раз, вы такие, то я не буду тогда вам сказывать, как кое-кто, не стану называть его имя… весьма тревожась за мое здоровье, и непременное выздоровление мучающих меня ран, познакомил меня с чудесным знахарем ощерой.
— Ощера… ты сказал ощера? — поднимаясь с полка, и резво сев, да глянув прямо в голубые глаза наследника, переспросил Храбр, и лицо его нежданно туго дрогнуло.
— Ну, да … ощера, — переставая улыбаться, и менее веселым голосом отозвался наследник, испугавшись тревоги наставника.