– Могу, – перебил ее Таф. Он многозначно посмотрел на послов, потом опять на нее. – Первый Советник Мьюн, позвольте мне обратить ваше внимание на одну очевидную вещь. Сейчас между С'атлэмом и его противниками существует примерное равновесие сил. Мой «Ковчег» – грозное орудие разрушения, способное разорять целые миры. И если я могу присоединиться к вашему флоту и уничтожить любую из планет союзников, то я могу сделать и наоборот.
Толли Мьюн вдруг почувствовала, словно на нее напали. Рот у нее широко открылся.
– Вы… Таф, вы нам угрожаете? Я не верю. Вы угрожаете применить «Ковчег» против С'атлэма?
– Я всего лишь обращаю ваше внимание на возможные варианты, – как всегда бесстрастно ответил Таф.
Дакс, должно быть, почувствовал ее ярость. Он зашипел. Толли Мьюн, совершенно сбитая с толку, беспомощно встала. Руки ее сжалась в кулаки.
– Я не возьму гонорара за свои труды посредника и инженера– эколога, – объявил Таф. – Но все же я потребую определенных гарантий и уступок от обеих сторон. Союзники обеспечат меня, так сказать, телохранителем – небольшим флотом боевых кораблей, достаточным для того, чтобы отразить любую атаку на «Ковчег» флотилии планетарной обороны и проводить меня из системы, когда моя задача здесь будет выполнена. С'атлэмцы, со своей стороны, разрешат этому флоту находиться в их системе, чтобы я мог работать спокойно. Если в период перемирия какая-либо из сторон вдруг начнет боевые действия, пусть она знает, что это обязательно повергнет меня в ужасный гнев. Меня трудно вывести из себя, но если я действительно разозлюсь, я иногда бываю страшен сам себе. По истечении стандарт-года я улечу, а вы можете возобновить свое кровопролитие, если захотите. Но все же я надеюсь и даже предсказываю, что к тому времени предложенные мной меры окажутся настолько эффективными, что никому из вас не захочется продолжать войну.
Он погладил Дакса по густой черной шерсти: кот осмотрел каждого по очереди своими золотистыми, все понимающими глазами.
Толли Мьюн похолодела.
– Вы навязываете нам мир, – сказала она.
– Правда, временно, – ответил Таф.
– И вы навязываете нам свое решение, хотим мы этого или нет.
Таф взглянул на нее, но ничего не сказал.
– Да кто вы такой, черт возьми, и что вы себе позволяете?! – закричала она, давая выход скопившейся внутри ярости.
– Я Хэвиланд Таф, – спокойно сказал он, – и я потерял терпение с С'атлэмом и с'атлэмцами.
Когда заседание закончилось, Таф повез послов к их челноку, но Толли Мьюн с ним не поехала.
Несколько долгих часов она бродила по «Ковчегу» одна, замерзшая, усталая, но упрямая. Она искала своего кота.