Матильда. Или дядя из Америки. Это объяснит внешнее сходство.
Альбер. Именно так! Брат Марии-Луизы! Прекрасная идея, и все останется между нами в семейном кругу. Видишь, Матильда, нужно только немножко подумать. Во всяком случае, я являюсь отцом моего сына и намерен оставаться им и впредь.
Фрэнк. Подождите, а как вы объясните ему, почему с самого начала вы не представили меня как его дядю?
Альбер. Мы что-нибудь придумаем. Всему свое время. Правда, Матильда?
Фрэнк. Вы забыли, что я назвал его «мой сын».
Альбер. «Мой сын»? Ты действительно назвала его «мой сын»?
Фрэнк. «Мой сын» или «мой мальчик» — я не помню.
Матильда. Постарайся вспомнить. Это очень важно.
Альбер. Давай, Фрэнк, напрягись. Ты сказал «мой сын» или «мой мальчик»?
Фрэнк(начинает сердиться). Разве это имеет какое-нибудь значение? В конце концов, он — мой сын! И не моя вина, что все так произошло.
Матильда. Тогда это наша вина. Мы — простые нормальные люди. Мы не меняли свой пол. Что нам бог послал, с тем и живем. Ты, должно быть, другая. Но только на этот раз ты уж превзошла саму себя.
Альбер. Послушай, Мария-Луиза, Матильда права. Самое разумное для тебя — это сейчас же уехать и больше не видеться с Луи. Мы что-нибудь скажем ему. Я не знаю что, но Матильда придумает.
Матильда. Я?
Альбер. Ни один человек на свете не может состряпать историю лучше, чем ты… Сделай это для своего сына, Фрэнк. У нас нет другого выхода.
Фрэнк. Альбер, нет, я не могу уехать.
Альбер. Но тебя ничто не удерживает.
Матильда. Объясни.
Фрэнк. Когда несколько минут назад я предложил, что уеду, я в действительности не думал об этом.
Матильда. Почему?
Фрэнк. Все это время в Америке я жил в постоянной надежде снова увидеть своего сына.
Альбер. Ну и что? Вот ты увидела его, он в полном порядке, ты можешь вернуться удовлетворенной.
Фрэнк. Это не все. Здесь кроется нечто большее. Я не знаю, сможете ли вы меня понять.
Альбер. Это что, так трудно?
Матильда. Обещаю, что мы постараемся.
Фрэнк. Только трансверты способны понять меня.
Матильда. Извини, но у нас с Альбером нет времени, чтобы посетить клинику и осуществить кое-какие изменения в собственных организмах.
Фрэнк. Вот видишь! Ты уже иронизируешь… С тех пор, как я вновь увидел своего сына, я стал другим мужчиной.
Альбер. Другой женщиной.
Фрэнк. Называй, как хочешь. Но в тот самый момент, когда я увидел его, тысяча разных ощущений, о существовании которых я даже и не подозревал, охватили меня. Как будто мои вены наполнились горячей кровью, а грудь — молоком.
Матильда. Слава богу, Луи уже давно отнят от груди.