Вспомнилась стычка в Кенджу, тогда Дже Хён вел себя в отношении моих как бы сородичей иначе. Похоже, дракон заметил что-то в выражении моего лица, потому что пожал плечами и заметил:
— Это совсем другое дело. Тогда у меня не было выбора. Или я, или меня. Но злодеем я никогда не был, особенно в отношении женщин.
Я не просила его оправдываться, он сам перевел разговор в это русло, а меня уже понесло, захотелось разобраться во всем до конца:
— А если меня не признают?
Такое ведь тоже могло случиться.
— Что, если Хадже не признают меня своей? Что, если они не захотят с тобой разговаривать?
— Это мы узнаем завтра, — спокойно отозвался он. — Если ты сможешь пройти, то не признать тебя клан уже будет не вправе. А за своих… Особенно женщин с даром… Думаю, пропустить меня и при этом не убить будет малой платой.
Я понадеялась на правоту Дже Хёна, ведь даже он, дракон, знал Хадже лучше меня.
— А почему… «особенно с даром»? — Знала, что задавать этот вопрос не стоит, но все же спросила. Интуиция подсказывала, что ответ будет довольно обыденным и простым, но чем-то неприятным.
Всплыли в памяти школьные уроки биологии с занятиями по генетике: фасоль, горох и комолые коровы. Сейчас окажется, что я очень ценный кадр для своего клана.
— Не знаю, — расстраивая меня, пожал плечами дракон, — но не раз слышал что-то подобное.
Получается, до поры до времени я ограждена от ответа на этот вопрос. Нехорошо, но явно лучше, чем сразу узнать, что ждет в клане. Вряд ли воссоединение закончится для меня чем-то приятным. В конце концов, перестав быть рабыней, если хозяин меня не обманывает, я не стану свободной, а лишь превращусь в зависимую от кого-то другого. Так какая разница?
Вернулся Яозу и принялся разводить костер, но дракон его остановил:
— Не нужно.
Мы с ачжосси вопросительно уставились на Дже Хёна, а он лишь бросил короткое, но понятное:
— Близко. Они почувствуют.
Больше дракон ничего не сказал, поднялся и ушел, кивнув ачжосси. Я было хотела последовать за ним, чтобы задать еще пару вопросов, но меня остановил Яозу, окликнув:
— Не ходи за ним, дочка, не нужно. Чем ближе Ким Дже Хён к дому, тем тяжелее у него на душе. Ему нужно побыть в одиночестве. Не ходи.
Я послушалась, поклонилась мужчине, принимая совет, и вернулась к своему камню, но издали все равно еще долго наблюдала за тем, как дракон поднимается на гребень скалы, откуда хорошо были видны окрестности.
О чем он думал в эти минуты, в то время как я думала о нем?
С какой-то необъяснимой грустью пришлось признать, что вряд ли Дже Хён думал обо мне.