Но однажды, зайдя в стоматологическую клинику, сама мысль о которой вызывает у вас содрогание, чтобы опросить свидетелей по поводу самоубийства одного пьющего гражданина, вы видите ее, словно сошедшую с обложки, и она сидит так близко, что вам видны даже поры на ее коже и чувствуется аромат каких-то одурманивающих духов, исходящий от нее. Вы забываете обо всем и глупо улыбаетесь.
Вадик подумал, что тот, кто имеет доступ к этим бесконечно длинным ногам, должен быть очень состоятельным человеком. А Мешков назвал ее про себя «искусственная девушка», и решил, что если отодрать все эти ресницы, длиннющие ногти, смыть с нее неестественный шоколадный загар, то останется обычная девчонка, довольно симпатичная, длинноногая, которой наверняка нет и двадцати. И вовсе она не блондинка. Скорее всего, русая шатенка – самый распространенный цвет волос в этой местности.
Она прошла в кабинет, бросив на Мешкова и Вадика выразительный взгляд, который означал, что она считает этот разговор пустой тратой времени, но подчиняется.
В кабинете она плюхнулась в шикарное кожаное кресло босса, закинула ногу на ногу, и приложив руку к выпирающей груди, твердо заявила:
– Я ничего не знаю.
Ей удивительно шла эта роскошная обстановка, дорогая мебель, мягкий пушистый ковер. Вернее, она сама удачно вписывалась в этот интерьер, ведь она была декоративной девушкой.
Мозгов у нее оказалось не больше, чем у бабочек, на которые так походили ее мохнатые ресницы.
На вопросы она отвечала неохотно, все время закатывала глаза к потолку, не выпуская из рук телефон, который звонил через каждую минуту. Она с сожалением сбрасывала звонки и раздраженно цокала губами.
Во сколько Тучков пришел на работу, она не помнила. Она говорила по телефону и не посмотрела на часы. Он заявился после обеда. На вопрос, какое у него было настроение, изумленно уставилась на Мешкова.
– Откуда я знаю? Обычное настроение, как всегда.
– В клинике вы были целый день?
Ну, не целый день, конечно! Она уходила пообедать с подругой. Немного задержалась. А что? Шеф иногда разрешает задерживаться. Тем более, что посетителей не было. Потом вернулась, досидела до закрытия, как просил шеф. Потом за ней заехал ее парень. В клинику он не поднимался, а ждал ее внизу. Ну, да! Да!
Она ушла немного раньше четырех. А что такого?
– Вы о чем-нибудь говорили?
– С кем? – бабочки затрепетали и замерли. Голубые глаза уставились на Вадика.
– С Тучковым?
– Еще чего!
– За все время не сказали друг другу ни слова? Не может быть.
– Очень даже может.
– Чем он занимался у себя в кабинете?