— Разве? — сухо спросила Мэриан. — Но в таком случае этот… этот наследник не должен был скрываться где-то во Франции, раз он намеревался в конце концов возвращаться, а сразу потребовать назад свои земли.
За спиной Мэриан бесшумно открылась и затем медленно закрылась дверь, но, охваченная негодованием, она не обратила на это внимания. Короткий предостерегающий взгляд мистера Тиббета она также не заметила.
— Не то чтобы я симпатизирую сэру Питни, — продолжала она с возмущением, — но только никто бы никогда не стал покупать у него Фолкхэм-хауз, если бы законный наследник потрудился хотя бы сообщить, что он жив. Мне кажется, это слишком несерьезно — развлекаться с королем во Франции, в то время как все здесь считали его погибшим на войне. И мне непонятно…
— А вот, леди, тот самый розмарин, за которым вы приходили, — едва не подпрыгнув, неестественно громко объявил мистер Тиббет. Протянув руку, он с суетливой поспешностью схватил с полки склянку и неловким движением поставил ее перед Мэриан.
— Розмарин? — удивилась девушка и отодвинула от себя склянку. — Зачем мне розмарин? Что я буду с ним делать?
Казалось, мистера Тиббета сейчас хватит удар.
— Мне кажется, — раздался за ее спиной глубокий мужской голос, — мистер Тиббет просто пытается со свойственной ему тактичностью удержать вас от высказываний, которые могли бы еще более ранить мои чувства.
Вздрогнув от неожиданности, Мэриан резко обернулась, сбив с прилавка склянку. Та упала на каменный пол и вдребезги разбилась. Воздух наполнился резким сладковатым запахом.
Девушка едва не вскрикнула от удивления. Прямо перед ней стоял новый, или же, если верить словам мистера Тиббета, прежний, законный владелец Фолкхэм-хауза. А она только что говорила о нем в такой недопустимой, оскорбительной манере! Чума забери ее длинный язык.
Тамара придвинулась ближе, чтобы при первой же необходимости встать на защиту племянницы, а Мэриан все еще пребывала в растерянности, не зная, как ей поступить. Следует ли ей извиниться или лучше просто промолчать? В каком случае она меньше привлечет его внимание? Хоть он и не мог видеть за маской ее лица, девушка очень не хотела, чтобы он внимательно ее разглядывал. И не только потому, что граф мог что-то узнать о ней, но больше из-за того, кем он был. Ведь если он провел с королем во Франции столько лет, значит, этот человек — ярый роялист. А ни один роялист не упустит возможности захватить ее и отвезти к королю, если только узнает, кто она такая и в чем их с отцом обвиняют.
Но, помимо всего прочего, этот человек и сам производил угрожающее впечатление. В небольшом помещении аптеки он казался еще выше, чем когда она смотрела на него издалека, его голова почти касалась потолка. Граф был молод, но в жестком выражении его лица безошибочно угадывался цинизм, так редко встречающийся среди довольных жизнью жителей Лидгейта.