Или есть еще кукловод из «Панча и Джуди» – вот умора эти «Панч и Джуди», особенно теперь, когда от палки мистера Панча достается еще и полисмену. Детишки хохочут, взрослые тоже хохочут, да всяк захохочет, когда хохочущий мистер Панч завопит «Так тебя, так!» своим писклявым голоском, под стать какой-нибудь хищной птице… или каретным колесам.
Повзрослев, ты понимаешь, что Панч на самом-то деле выбросил из окна младенца и бьет жену… Конечно, бывает и такое; жен, во всяком случае, частенько поколачивают, а уж что порою случается с младенцами – это тема вообще не для детей: это вам не счастливые семьи.
А нынче Финт, в чье сознание медленно вползала жуткая сияющая тьма, обступившая удивительную девушку с золотыми волосами, проходя мимо балаганчика, с трудом сдерживался, чтобы не отколотить треклятую визгливую куклу. Он прямо затрясся от негодования – но заставил себя вернуться на грешную землю. Для него все это не внове; так было всегда. Но Симплисити… вот в истории с Симплисити он, наверное, сможет что-нибудь сделать. Причем не только для Симплисити, но и для себя тоже – хотя при чем тут он сам, Финт покамест до конца не разобрался.
Однако если ему так уж не хочется зрелищ, от которых зло берет и с души воротит, так он лучше полюбуется на ребят с собаками, которые разным штукам обучены, или на силачей, которые гири тягают, или на бокс – без перчаток, понятное дело.
Но сегодня – сегодня Финт задавал вопросы. И прямо-таки самого себя превзошел. Потолковал с двумя дамами, поджидающими джентльмена. Поболтал с держателем «Короны и якоря», который знал его по имени, и даже с тяжелоатлетом – тот аж захрюкал от удовольствия. Кому-то даже напомнил про шестипенсовик, выпрошенный в долг ради бедной старой мамочки, и тонко ввернул:
– Да не, не парься, я ж знаю, ты расплатишься, когда сможешь.
Короче, Финт шагал по миру – или по крайней мере по той его части, что втиснулась между лондонскими борделями, – оставлял за собою жирный Финтов след, вроде как кот территорию метит, – и вопросы повисали в воздухе. Так что, если кто услышит ненароком скрипучую карету, даст знать Финту; а еще лучше, думал он, если владелец скрипучей кареты, той самой, что скрипит – как свинья визжит, когда ее режут, – захочет разобраться с человеком, который задает все эти вопросы. Это все равно что бросать крошки в реку – проверяя, не клюнет ли кто; способ хороший, но есть одна проблема: из глубин может выплыть акула.
Тут Финт вспомнил про фургончик «Счастливая семейка». На этой мысли Финт задержался, пытаясь сообразить, где и когда он видел «Счастливую семейку» в последний раз: небось на каком-нибудь мосту, где всегда кипит передвижная торговля. Эта «Счастливая семейка» на самом деле просто волшебство какое-то: небольшая повозка с целым зоопарком внутри, и все зверье мирно уживается вместе. Надо будет при первой же возможности сводить туда Симплисити – ей точно понравится. Тут Финт осознал, что плачет: перед его мысленным взором вновь возникло прелестное личико, все в синяках, словно девушка с лестницы скатилась. Кто-то тому виной; высморкавшись в тряпицу, Финт поклялся, что в один прекрасный день непременно доберется до ее мистера Панча, и загонит его в угол, и поучит хорошим манерам, будьте покойны!