Дрогнуло пламя в костре, потянулось к небу, словно дурман-цветок поманил его с высоты. Сполохи истончались, переплетаясь друг с другом; Ясень подумал, что вот так же свиваются нити человеческих жизней, и если хорошо присмотреться, то каждую из них можно увидеть в этом огне. Дева-судьба, сотканная из лилового дыма, поощрительно кивала ему и улыбалась, глядя на Тайю. Серебряный цветок в небесах начал медленно вращаться вокруг себя, будто кружился в танце, и огненные волокна, растущие из костра, поворачивались за ним, все туже скручиваясь жгутом. Казалось, из них выжимают свет и тепло: живые нити тускнели, и от них расходились волны стылого мрака…
Ясень открыл глаза. Костер догорел, превратившись в горку золы. Небо начинало светлеть; промозглый туман заползал в расселину, щекотал ледяным дыханием. Тайя дрожала, прижавшись к Ясеню.
— Утро уже, — сказал он ей. — Поднимайся, скоро согреемся.
К полудню они обогнули вершину и стали спускаться к тракту. Дело пошло веселее. Лес, наконец, закончился, впереди был открытый склон.
Ясень придержал девчонку и огляделся. Вроде бы, он начал узнавать местность. Если пойти по дороге вправо, то скоро доберешься туда, где некогда остановился обоз, и состоялось побоище с «мертвяками». Подумав об этом, он с едва сдержал нервный смех. Похоже, не судьба ему пересечь хребет, как все нормальные люди. Сначала верхом пытался, теперь вот на корабле, и каждый раз неудачно. Словно горы кто-то заколдовал, чтобы сделать Ясеню пакость.
Они присели на теплый камень.
— Ну, — сказал Ясень, — самое время определиться. Что дальше? Есть такое место на свете, где тебя не будут ловить?
Тайя взглянула на него искоса.
— А сам ты куда хотел?
— Я? Тут дело такое. В город мне лучше не возвращаться, кто-нибудь может в лицо узнать. Куча народу пялилась, пока меня в порт везли. Скажут — ты, мил-человек, на том корабле летел, так почему живой до сих пор? И что я отвечу? В общем, обратно на восток не пойду. Разве что на запад, в столицу. Там, говорят, красиво.
— Ну, а если на север? — спросила она нейтрально.
— На север? — он сделал паузу, осторожно подбирая слова. — А там что делать? Аулы дикие, бараны пасутся…
— Пасутся, куда без них. Но у меня-то выбора нет, в столицу мне путь заказан. Хотя, конечно, неплохо было бы глянуть на море одним глазком. Как там теперь? Я восемь лет не была. Заря над бухтой — это словами не передать. Ну, сам увидишь. Завидую! Если только…
Она замолчала, а Ясень приказал себе: «Не спугни».
— Я благодарна тебе и больше ни о чем не прошу. И вообще, чувствую себя глупо из-за того, что рассказала вечером. Но, знаешь, на севере — не только аулы. Там есть еще кое-что такое, что я хотела бы тебе показать. Очень хотела бы. Если, конечно, тебе это интересно.