— Где — тут? — Я наклонилась — под креслом никого не было.
— Фиалка, — строго сказал мужской голос, — я же вам говорил — никакой водки.
— Но это же их национальное… — извиняющимся тоном сказала Фиалка.
— Дай им тогда кофе! — рявкнул бас.
— Какой кофе! — крикнула я. — Не хочу я кофе! Вы где? — А потом я заметила, как штурвал слегка шевельнулся туда-сюда. — Вы невидимка?!
Из кресла раздалось какое-то тихое рычание и бормотание. Кажется, на немецком языке. Стюардесса склонилась ко мне:
— Включите, пожалуйста, ваше око.
Я повернула перстень. О. Так вот он кто. В кресле сидел мужчина, полупрозрачный. Я заглянула сбоку. На нем, как и на стюардессе, была треуголка, а еще черная повязка на глазу. А форма была обычная, летчицкая. На вид ему было лет сорок.
А еще я почему-то смогла понять некоторые слова в его бормотании. И они мне не очень понравились.
— Так вы привидение! — удивилась я. Голова моя все еще кружилась от опьянения, а тут еще серебристый магический мир, так что я быстро отвернула кольцо обратно.
— Да, — резко ответил голос. Похоже, ему было обидно быть привидением. — Так по какому поводу вы хотели меня видеть?
— Спросить, — сказала я требовательно, — почему самолет трясется.
— Больше не трясется, — сказал капитан Ганс.
О. И правда, меня больше не подбрасывало. Но зато…
— Тогда почему шатается? — еще более требовательно спросила я.
— Кофе! — заорал капитан. — Дайте ей кофе, Фиалка!
Но Фиалка уже протягивала мне масенькую белую чашечку с дымящимся ароматным напитком.
— Я не люблю кофе, — сморщилась я. — Он горький.
— А водка? — спросил Ганс. — Сладкая?
— Нормальная, — сказала я.
— Вам надо протрезветь, — ласково сказала стюардесса.
— Нет, — помотала я головой. — Мне надо опьянеть еще больше. Чтобы не думать.
— Вы уже не думаете, — сказал Ганс.
— Я провожу вас к вашему месту, — предложила стюардесса.
— Я сама уйду, — махнула я рукой. И что я, в самом деле, к летчику прицепилась. Пойду лучше наколдую себе еще водки или ликера. Эх, у меня ведь колдовство умыкнули. И что за жизнь?
Я вернулась в салон. Двое голубков по-прежнему дрыхли. Бондин поднял на меня глаза:
— Поговорили?
— Угу. — Я уселась в кресло рядом с ним.
— Что говорят?
— Кофе пейте, говорят.
Он засмеялся. Потом сказал:
— А я никогда не видел Ганса лично.
— И не увидите, без очков, — сказала я.
— А вы о том, что он призрак.
— А вы знали?
— Разумеется. Это есть на всех их плакатах и в рекламных буклетах. — Он достал журнальчик из бокового кармашка кресла и подал мне.
На обложке красовалось крыло самолета, а под ним было написано: «Незаметный капитан Ганс гарантирует, что ты и не заметишь, как очутишься на месте!»