— Чтобы застать врасплох…
— Но нам-то зачем туда? — я попыталась удержать его за рукав. — Нам надо Кры… Мелиссу догонять!
Он остановился и, коснувшись лацкана своего пиджака, неожиданно сообщил:
— А вы знаете, мой значок фальшивый.
— Да? — удивилась я. — Зачем же вы им хвастались?
Глупый вопрос. Хвастаются просто для того, чтобы хвастаться.
— Я не хвастался, — сказал он. — Я хотел произвести впечатление.
— Запугать, — уточнила я.
— Внушить уважение, — сказал он. — Но вообще-то, — меланхолично признался он, — нет такой награды — за рвение.
— Да?
— Разумеется! Но ведьмы же никогда не следят за новостями Департаментов и обычно не знают ни о каких церемониях вручения. — Он поглядел в сторону дома: — А вот награда «Бульдог месяца» существует. И в этом месяце получила ее Жасмин.
— Ну, всего лишь месяца… — сказала я.
Это вроде лучшего работника месяца в нашем супермаркете. Почти что символическая вещь.
— Но она работает в МИ-13 всего лишь месяц, — сказал Бондин. — Пришла после института.
Ого.
— Поэтому я хочу перемолвиться с ней парой слов, чтобы по возможности избежать нанесения увечий, — объяснил он.
Я уже давно не держала его за рукав, и Бондин зашагал вперед. Я догнала его:
— Она может их изувечить?
— Она — их? — Он засмеялся.
Мы зашли за угол, и до нас донесся голос, усиленный рупором:
— Всем выйти во двор и выстроиться в шеренгу.
— Она серьезно? — спросила я.
Но, похоже, все в доме посчитали, что серьезно, и когда мы обогнули следующий угол, то увидели, что на крыльце уже толпятся люди.
— Забавно, правда? — скривились в однобокой улыбке губы инспектора.
— Не вижу ничего забавного, — сказала я.
— Сейчас увидите.
На подъездной аллее был припаркован огромный белый автобус, похожий на междугородный. У автобуса стояла здоровенная, как гвардеец, молодая девушка в ярко-красном юбочном костюме. Костюм был отделан белым кантом, на плечах девушки громоздились золотистые эполеты, голову венчала пилоточка, а на левой груди сверкал огромный значок: золотая морда бульдога с желтыми пышными лентами вокруг.
— Наша рабочая форма, — сказал Бондин. — Ну то есть у мужчин брюки, разумеется.
— И почему вы не в такой?
— Не хочу выглядеть, как идио… как гусар.
— Зато ваши красные кеды были бы в цвет.
— Там положены черные начищенные ботинки. С железными набойками. Чтоб стучали громче.
Это он шутит?
Но, когда Жасмин Барсукова сделала несколько шагов, я поняла, что вовсе нет. Звонкий бой ее каблуков по асфальту услышали, наверное, и в поселке.
Многочисленные гости Далии Георгиевны, она сама и ее муж, выстраивались в кривую шеренгу, больше похожую на не очень организованную очередь.