Орхидея все эти мгновения ругалась как извозчик Правда, почти беззвучно. Но все же я поняла, что уроки особой лексики у нее брать можно.
Самолет пролетел мимо в высоте и исчез за облаками.
— Елки, — сказала Орхидея. — Не получился.
Тут в ее руке появился бинокль.
— Теперь уж ни к чему, — сказала Орхидея и выкинула его в воду.
— У вас есть самолет? — удивилась я.
— Да, чтобы летать за покупками, — ответила Орхидея.
Недурственно. Я представила стоянку возле супермаркета, где сейчас работала, вернее, работу в котором только что бросила, и как на эту стоянку приземляется самолет. Круто.
А Орхидея продолжала:
— Мама обожает французские вина, а я бельгийский шоколад. Вот и приходится. Далековато немного. Зато вкусно.
— А вы не можете разве их магией сотворить? — поинтересовалась я спустя секунды две, когда мой мозг свыкся с мыслью, что вместо супермаркета можно каждый день летать за покупками в другие страны.
— Мы любим настоящее. И потом, в них есть чуточка магии, это точно. Особенной. Так что просто так их не сотворишь.
Я кивнула и вдруг вспомнила:
— А как же ступы? Мы их там оставим?
— Да пусть резвятся, — махнула рукой Орхидея. — Нагуляются, сами домой вернутся.
— Ну вот, кажется, и приехали, — сказал инспектор.
Орхидея шевельнула рукой, брызги и фонтаны исчезли, лодка замедлилась.
Инспектор надел свои гламурные очки и поглядел на правый берег:
— Ага, точно.
Я повернула кольцо: торчавшая на берегу кривая палка оказалась затейливо декорированным золотым указателем: «Свадебный салон Розы Бабы-Яги». Возле указателя цвели большие кусты розовых роз.
К воде спускались широкие беломраморные ступени.
Инспектор с помощью весел причалил к берегу и бросил конец веревки с петлей на один из железных столбиков, выстроившихся в ряд на берегу. Потом, перебирая веревку руками, притянул лодку к самым ступеням и выпрыгнул на мрамор. Обмотал веревку вокруг столба и помог выбраться на берег мне и Орхидее.
Орхидея подошла к столбику, освободила веревку и заново завязала, то есть буквально запугала ее вокруг столба, причем веревка засветилась синим.
— Двойным магическим узлом, — сказала Орхидея. — А то знаю я этих водяных. — Она с подозрением посмотрела в тихонько плещущуюся воду, где не было никаких водяных.
У меня начала кружиться голова, и я выключила око. Мраморные ступеньки исчезли, вместо них под ногами были будто бы природные уступы, покрытые мокрой глиной. Но через подошву кроссовок я чувствовала гладкую твердую поверхность. И кроссовки были чистыми, когда мы поднялись по косогору наверх, к сучковатой, длинной палке, под которую маскировалась табличка.