Оцепенел и маг — от высочайшего кощунства!
Но Фаргал не подозревал о том, что совершил. Меч его взлетел еще раз и, опустившись чуть выше скреплявшей плащ серебряной пряжки, перерубил мага пополам.
Верхняя половина, отброшенная ударом, упала прямо к ногам Кэра. И самериец с ужасом обнаружил, что маг жив. Серые холодные глаза взирали прямо на юношу.
Тонкие губы шевельнулись:
— Хочешь знать, почему я никогда не убью тебя? — прошептал тот, кто по всем природным законам должен был быть мертв. — Хочешь?
Кэр молчал. Он не мог говорить.
— Потому что ты мой с-с-с…
Меч Фаргала с хрустом опустился на белое лицо мага и развалил его голову надвое.
— Они очень живучи! — спокойно пояснил царь, вонзая клинок в покрытую серым плащом грудь и оставляя его там. — Живучи, как демоны!
И, поняв состояние самерийца, ласково похлопал его по плечу:
— Но запомни: их можно убивать! И мы будем их убивать везде, где найдем! Так что успокой сердце, воин! Ты показал себя достойно! Император Карнагрии признателен тебе!
Фаргал рассмеялся, и Кэр решил: на каком бы троне ни сидел человек, он всегда остается только человеком.
Ирдик, затаив дыхание, глядела на двух воинов, огромных, мощных, таких похожих — и таких разных. Но один из них был ее Кэром, а другой — всего лишь царем Карнагрии. А мало ли их, царей, перебывало на Кедровом Троне с тех пор, как род Шера обрел силу в этой стране?
Люг помог Кен-Гизару добраться до кресла. Он с интересом поглядывал на останки мага: совсем немного крови натекло на ковер из разрубленного тела.
Фаргал сорвал одну из портьер с оконной ниши. Свежий ветер, наполненный запахами дворцового сада, всколыхнул воздух в покоях.
— Возьми… Диадему… — слабым голосом сказал Кен-Гизар соплеменнику.
— Что? — вождь соктов наклонился поближе к посланнику.
— Возьми Диадему Аша!
Лицо вождя соктов вытянулось.
— Это была великая Диадема Аша? — спросил он, понизив голос. — Ты не ошибся?
— Это есть Великая Диадема Аша, — проговорил посланник. — Возьми и соедини ее… пока мы живы!
Люг наклонился к Диадеме, но Кен-Гизар остановил его:
— Не голыми руками! — предупредил он.
Вождь соктов вынул из сундучка на столе тонкие кожаные перчатки и, одев их, осторожно поднял обе половинки Венца.
Магический камень запульсировал чуть ярче, и острая боль пронзила руки сокта. Словно он ударился локтями. Но терпеть ее было можно, и Люг взглянул на срезы темно-серого металла. Они были совсем непохожи на оставленные мечом: абсолютно гладкие зеркальные поверхности. Словно тщательно отполированное серебро.
— Она… живая, — сказал Кен-Гизар. — Дай я прикоснусь к ней!