— Помню его! — произнес царь. — Кажется, — улыбка Фаргала стала шире, — он даже не чистокровный эгерини?
— Посол императора Эгерина — наполовину кушога! — подтвердил Старший Советник.
«И тебе это прекрасно известно!» — добавил он мысленно.
— Было бы занятно, пошли его Хар-Азгаур не ко мне, а в Самери! — пошутил царь.
Старший Советник счел возможным слегка улыбнуться.
— Нынешний император Эгерина не расположен к войнам! — сказал он.
— Увы! — притворно вздохнул Фаргал. — Даже в такое подходящее время, как сейчас: после мятежа, набега табитов и позорного рейда соплеменников благородного Станара — только миролюбие Хар-Азгаура бережет южную границу Самери!
Или, — царь лукаво взглянул на Советника, — не только миролюбие? — и тут же махнул рукой: — Не придавай значения! Я просто фантазирую, мой благородный Саконнин! Передай послу: я жду его!
— Позволю себе заметить, государь, — осторожно возразил Старший Советник, — такое решение может быть не вполне верным! Разумней было бы предложить послу подождать. Так достойней для Карнагрии, государь!
— Понимаю, — кивнул Фаргал. — Но тем не менее вели ему явиться прямо сейчас. Достоинство Карнагрии я беру на себя!
— Слушаю, государь! — Старший Советник поклонился, но, вместо того чтобы самолично выйти к послу, подозвал одного из стражников и отдал соответствующий приказ.
«Выкрутился!» — одобрительно подумал Фаргал.
Посол императора Эгерина вошел в зал стремительным шагом воина, далеко опередив свою свиту. И остановился, когда витой жезл церемониймейстера преградил ему путь.
Скаэр Станар был высок и худ. Но кость имел широкую, унаследованную от отца-кушога, одарившего дочь Эгерина столь энергичным отпрыском. А вот черты лица, цвет волос и большой рот с красными губами посол явно унаследовал от матери.
— Посол величайшего императора Эгерина Владыки обильных и многочисленных земель величайшего Хар-Азгаура благородный властитель земель Струр и Казелин Скаэр Станар! — возгласил герольд-эгерини.
— Властитель Карнагрии, Император, Владыка Владык, Царь царей превосходный в могуществе государь Фаргал милостиво склоняет слух к Скаэру
Станару, устам брата его Хар-Азгаура! — откликнулся карнагрийский герольд.
— О Фаргал! Царь царей! Восседающий на Кедровом Троне! — звучно провозгласил герольд гостя. — Милостивый! Самодержавный…
— Ты не находишь этот диалог непоэтичным? — негромко спросил царь у Саконнина.
Лицо Советника было неподвижно, как голубой нефрит, коим было облицовано подножие трона.
— Нет, не находишь?
— Государь, этим словам — двенадцать веков! — прошептал Саконнин.