– Наоборот!
– Интересно! – живо повернулся Терещенко к Романовскому.
– Жизнь человека дороже погнутых винтов и царапин на железе.
– Это цитата из книги министра?. Хотите придавить меня авторитетом? Разве мы говорим о чьей-то жизни?
– А должны в первую очередь помнить об этом.
– Гибкая позиция! Вы слышите, Кроткий?.. А если бы Пробкин разбился при посадке?
– Чтобы этого не случилось, он и садился на «живот».
– Ведь тогда бы умер не только больной, а погиб и врач, и сам пилот! – продолжал Терещенко, не замечая реплики Романовского. – Вы, все здесь сидящие, ручаетесь, что в будущем такая посадка не приведет к катастрофе? Класс пилотов разный, а пример заразителен! Подумайте, разберитесь, и вы поймете, что Терещенко не дуб с чином, что он болеет за будущее своих пилотов не менее вас, добреньких!
– Давайте подумаем, – сказал Аракелян. – Пусть и пилоты подумают. А для этого вынесем вопрос на собрание.
– В управление сообщаю, а с приказом подожду, – сказал Терещенко. – Мнение коллектива всегда полезно послушать, однако замечу: делаю вам, Сурен Карапетович, большую уступку и надеюсь, вы не пустите собрание на самотек… Все, товарищи!.. Сурен Карапетович, минутку! Принесите-ка мне басню этого молодца, хочу сам оценить местные таланты. Подойду объективно, обещаю, хотя признаюсь честно: борзописак не люблю!
Аракелян, остановив Романовского у двери своего кабинета, попросил обождать и через полминуты вынес листок бумаги.
– Отнесите басню командиру.
– Почему я?
– Прочитайте и оцените, как журналист.
– Журналист я еще жидкий… Гм, в посвящении действительно «П. С. Т.» «Гусь лапчатый» – не очень оригинальное название…
Он шею вытянет, шипит в начальственное ухо.
Не про себя он – про других, поглаживая брюхо.
Все гладко делает, тайком:
Подпоит льва, похвалит волчьих деток —
Глядь, по наряду, вечерком и с их стола ему объедок!
Иль крикнет зычно: «Мужики!
Работа – бой! За мной! Вперед!»
А сам, втихую, напрямки, клевать горох в соседний огород.
Мораль читать я не берусь,
А лишь скажу: «Вот это Гусь!!»
– Надо ли, Сурен Карапетович, сим опусом злить командира в данной ситуации?
– Не знаю… Он просил, отнесите…
* * *
Семен ждал Марию у перрона. Ее самолет уже подрулил с посадочной полосы. Резко тормознув, Ил-14 развернулся бортом к пассажирской платформе. Подкатили ярко раскрашенный трап. Пассажиры осторожно спускались на землю. Кто как перенес полет, читалось по лицам. Помогая сойти старушке, вышла Мария. Она подняла голову, поискала глазами Семена, взмахнула рукой.
– Сема, привет! Возьми ящик с пустыми бутылками в фюзеляже, отнесем в буфет. И пальто прихвати! Авоська там еще с мандаринами. Куклу в целлофановой сумке не забудь!. Осторожнее, бабуся! Ножку, ножку на каблук…