– Дайте ей нож. Что ты хотела утворить с ним, дева?
Дёрнувшись, когда странное оцепенение прошло, Аглая сквозь набухающие слезы призналась, что мечтает взрезать кое-кому горло.
"Ещё и крови не боится!.. Хорош подарок. Ладно, теперь небольшое представление для зрителей".
– А о душе своей ты подумала?!..
Неожиданным рывком прижав к себе мстительницу, Дмитрий вдохнул идущий от волос горьковатый запах полынного мыла, и сам коснулся губами нежного ушка:
– Успокоится ли она, если отпустишь этого душегуба столь быстро и легко? Простишь ли ты себе такое попущение?..
Из бессильно повисшей девичьей руки выскользнул-выпал короткий клинок, заблестев под лучами вечернего солнца. Выразительный жест Дмитрия, и в опустевшую ладошку бережно всунули нагайку со свинчаткой на конце – сам же он положил руки на девичью талию, крайне осторожно делясь своей силой с новорождённым средоточием.
– Покажи мне, дева, как ты любила ушедших родичей. Покажи, как ты умеешь ненавидеть тех, кто их отнял!
Лёгкий толчок, и живая стрела по имени Аглая в пять шагов настигла свою цель, сходу зацепив безусое лицо недавнего мучителя.
Сш-шлеп!
– А!..
Сш-шлеп! Сш-шлеп!!!
Умения у неё было немного, это правда. Зато ярости было хоть отбавляй, а проблему с силами Дмитрий взял на себя, отчего каждое второе-третье касание свинчатки легко вспарывало одежду и плоть, питая плеть свежей болью. И кровью, чьи капли потихонечку смывали её ненависть, принося вместо неё странное тепло в животе и груди…
Сш-шлеп!!!
– Веселитесь?..
К задержавшемуся у палаток лазарета царевичу и его ближникам потихонечку присоединялась Большая свита. Захарьины-Юрьевы, Челяднины, Курбский, Шереметев, два княжича Сицких, являющихся дальними родственниками со стороны покойной царицы Анастасии, княжич Палецкий и ещё чертова дюжина представителей наиболее знатных и богатых княжеских и боярских родов царства Московского.
– Это кого там охаживают?
– Когда за стол-то сядем?..
– Неумёха! Я раз волка с одного удара упокоил, а эта дурында всё возится.
– Эка невидаль, волка. А двух куропаток не хочешь? Прямо из под копыт вспорхнули, а я их – р-раз!!!
– Молчать рядом с лазаретом!
Не выдержав, наследник трона всё же рявкнул на Большую свиту. А затем и вовсе двинулся вперёд – нет, он бы с превеликим удовольствием и дальше отслеживал и накачивал силой девичий Узор, но видно, не судьба…
– Ждите здесь.
Пока ещё живой племянник Табан-мурзы в своих попытках избежать от жгучей муки отдалился от крайней палатки с красным крестом на целых двадцать шагов – но помогло ему это мало. Конечно, большая часть ударов пришлась на подранные штаны-шаровары и стёганный кафтан без рукавов – но и той малости, что дошла до тела, вполне хватило. Залитое кровью лицо, исполосованные руки и низ живота. И горло, по-прежнему отказывающееся выдавать громкие крики. Зачем же тревожить покой раненых порубежников истошными воплями?