— Да, — кивнула Настя, чуть покраснев. — Сегодня утром я носила этот кулон в ломбард.
Жгут посмотрел на нее строго-ироничным взглядом.
— Хотела заложить чужую вещь?
Настя покраснела еще больше.
— Ладно, не напрягайся, — успокоил ее Владимир Иванович. — Лучше скажи, почему кулон все еще у тебя?
— Ломбардщик был какой-то странный, — объяснила Настя. — Когда я отказалась продавать кулон за три тысячи рублей, ростовщик тут же предложил мне тридцать. И глаза у него при этом были такие, словно он готов оторвать у меня кулон вместе с рукой. Тогда я запросила… десять тысяч долларов.
Жгут присвистнул.
— Неслабо. А он?
— Он согласился.
Владимир Иванович искоса посмотрел на Настю.
— Почему же ты его не продала?
— Ростовщик сказал, что у него нет при себе таких денег, и попросил подождать.
— Чего подождать?
— Пока он позвонит какому-то богатому другу, и тот подвезет ему деньги. Но пока он звонил, я подошла к двери подсобки и подслушала его разговор. И этот разговор очень сильно мне не понравился.
— Почему?
— Мне показалось… — Настя запнулась, но сделала над собой усилие и договорила: — Мне показалось, что они собираются меня прикончить. Чтобы забрать кулон силой. Это, конечно, чепуха, но…
Настя снова сбилась. Поглядывая на кулон, который она все еще держала в пальцах, Жгут задумчиво поскреб пальцами небритую щеку.
— Интересно, интересно… — пробормотал он. — Так, говоришь, ростовщик сильно заинтересовался?
— Ну да.
— Ты помнишь ломбард, в который заходила?
— Конечно. Он недалеко от Рижского вокзала, рядом с заброшенным складом стройматериалов.
— Знаю такой, — кивнул Жгут. — И ростовщика того знаю. Мандельштауб его фамилия. Гнусный тип. — Владимир Иванович проницательно прищурился: — Случалось бывать там прежде, да?
— Было дело, — призналась Настя.
И снова покраснела от неприятного воспоминания, а Жгут проговорил:
— Вот как мы поступим. Ты отведешь меня в ломбард и покажешь того ростовщика.
— А зачем он вам? — поинтересовалась Настя.
— Все вопросы потом, милая. Время не ждет.
Владимир Иванович взял в руку трость и поднялся со скамейки.
— А если он отнимет у меня кулон? — спросила Настя, недоверчиво глядя на «пенсионера».
— Не отнимет, — заверил Жгут. — Этот кулон нельзя отнять силой. Максимум, что он может, это убить тебя, а потом уже забрать кулон. Но это опасно.
— Почему?
— Ну, во‑первых, потому что последствия в данном случае плохо просчитываемы. Кровь есть кровь, и очень часто она «вопиет» об отмщении. Понимаешь, о чем я?
— Смутно, — честно сказала Настя. — А во‑вторых?
— А во‑вторых, я буду рядом с тобой. — Жгут усмехнулся. — А я очень серьезный противник. Идем!