— Придется объехать площадь Тахрир, — обратился к Дмитрию водитель. — Вчера там было неспокойно. Это значительно удлинит дорогу. Прошу, господин, добавьте пять долларов.
— Не переживай — не обижу тебя. — Дмитрий снисходительно улыбнулся.
Его личное состояние оценивалось в несколько десятков миллионов долларов. То, что он поторговался с водителем такси, было связано с его причудами. Ему всегда доставляло удовольствие выторговать несколько долларов, показывая этим, что он далеко не лопух.
Автомобиль выехал к Нилу, величественно и спокойно несущему зеленоватые воды, двинулся вдоль красивой набережной с развесистыми пальмами, причудливо подстриженными деревьями и кустарниками, аккуратными изумрудными газонами. Въезд на мост охраняли серые каменные львы, сидящие по обеим сторонам, позади них возвышались квадратные колонны, облицованные гранитными плитками, внизу испещренные надписями на арабском.
— Мост Каср-эль-Нил, — пояснил Дмитрий, — один из старейших мостов Каира. На той стороне остров Джезира, и мы уже почти приехали. Кстати, «джезира» в переводе с арабского означает «остров». Тавтология — остров Остров. Видишь вдали телебашню? Мы до нее чуток не доедем.
— Ты здесь был?
— Несколько раз. На телебашне имеется смотровая площадка и вращающийся ресторан, но кухня там не ахти. Зато оттуда открывается чудесный вид. Хочешь, поднимемся?
— Лучше в следующий раз.
Многоэтажная розовая башня гостиницы «Софитель», расположившейся прямо на берегу Нила, сверкала в солнечных лучах. Декор всех гостиничных зданий говорил о богатстве, солидности и респектабельности.
— В ней этажей тридцать. — Запрокинув голову, Лера начала считать, но вскоре сбилась, так как Дмитрий потянул ее к центральному входу гостиницы.
Отделка интерьера поражала воображение, но Дмитрий не дал жене осмотреться, а повел ее вниз, в «Будда-бар». Тут Лера даже охнула, потрясенная великолепием этого помещения.
Длинный зал с огромными овальными окнами с видом на Нил, круглые столы из красного дерева на четыре персоны, на каждом из которых стоял поднос с золотистой колоколообразной пирамидой в окружении горящих в стеклянных стаканчиках свечей. Тут председательствовал бронзовый Будда, сидя в позе лотоса, погруженный в нирвану, в окружении множества горящих свечей и дымящихся благовонных палочек. Казалось, даже при полной погруженности во внутреннее созерцание он неким образом, с помощью третьего глаза, наблюдает за происходящим. Вот только зал был пуст, лишь звучала заунывная арабская музыка.
— Здесь очень красиво, но мне как-то не по себе, что мы одни, — едва слышно произнесла Лера, сев за столик спиной к Будде.