Стеклянные двери, большой вестибюль, мягкие кресла, развеселая компания на просторном диване у низкого столика; столик сплошь уставлен пивными банками, распечатанными и целыми.
Стрельба.
За стойкой раздевалки смутное шевеление; Пард и Ас выпускают на волю стремительную жужжащую смерть, выпускают веером, так, что деревянная стойка брызжет щепой, а сдавленные крики и гулкое эхо быстро затихают. Вестибюль чист.
Перед лестницей команда Вольво перестраивается: центр продолжает идти прямо, Пард, Трыня и Ас пятятся, прикрывая тыл, Сергей и Валентин остаются на всякий случай в вестибюле. Пард краем глаза замечает, как из узкого коридорчика показывается Михай, коротким жестом дает знать, что у него все в порядке, и опять исчезает. Полуэльфы растворяются в сумраке вестибюля.
Второй этаж, налево. Вот и дверь в малый зал. Зеппелин пинком открывает ее и заталкивает внутрь проводника. Выстрелы начинают кромсать воздух одновременно с тем, как проводник, неловко подворачивая ногу, валится на дощатый пол. Пард видит, как пули рвут его тело, кровь толчками выплескивается из ран, но крика почему-то не слышно.
Ведь не может же проводник не кричать, умирая? Или ему просто некогда ощутить боль?
Зеппелин, Бюскермолен, Вольво — все, выстрелив по разу, дружно отпрянули от двери.
— Не стрелять! — шепчет Вольво. — Там Иней…
Тут вспыхивает стрельба в дальнем конце зала, а Пард замечает Иней: она прячется под столом, стоящим напротив окна. У стола никого нет. Кто-то суматошно семенит через зал — и падает на полдороге, снятый удачным выстрелом Вольво. Вольво тоже видит девушку и с яростным ревом бросается в проем двери. Пули всковыривают пол у входа, но Вольво там уже нет. Он стреляет, лежа на боку, а в дверь уже устремляются Бюскермолен, Роелофсен и Зеппелин.
В дальнем конце зала кричит Саграда, но не от боли или ран, а просто в боевом запале.
Пард тоже прыгает в зал и сразу прижимается к стене левее двери. Пистолет пляшет в его руке, словно у пьяного, но едва Пард замечает мотоциклиста, округлившего глаза и лихорадочно вбивающего обойму в обрез, рука сразу становится твердой, а пистолет мгновенно перестает плясать. Три выстрела. Мотоциклист роняет обрез и опрокидывается на стопку коричневых матов. Обрез с глухим стуком падает на деревянный пол.
А потом стрельба вдруг разом утихает.
— Все! — несколько даже удивленно констатирует Бюскермолен, поводя из стороны в сторону стволом помпового ружья. Иней вылезает из-под стола, бегом пересекает ползала и виснет у Вольво на шее.
Лишь теперь Пард сумел расслабиться, а мир вокруг вернулся к обычному состоянию, перестав быть плавно-замедленным и хрустально-отчетливым.