И сердце снова сладко пропело: «Филип-п-п!»…
Сегодня они, даст Бог, увидятся, и нежность чистых голубых глаз снова укутает её объятиями, не хуже райских…
Этот внезапный отъезд Шарло, о котором он не соблаговолил даже сообщить лично, а передал записку со слугой, сначала взбесил герцогиню! И, хотя сын весьма любезно просил его извинить, всё же, объясняя свою поспешность был, мягко говоря, бестактен. Ссылался на её недомогания, из-за которых мирные переговоры прошли без участия их семейства, и выражал готовность, хотя бы ему, «не самому изощрённому в политике среди всей семьи, особенно по сравнению с вами, матушка» быть рядом с королём в эти дни.
Досада едва не привела мадам Иоланду в чувство. Продлись она дольше, и прежняя герцогиня Анжуйская снова восстала бы в полный рост, вытеснив, наконец, потерявшуюся в любви женщину.
Но долгая тряская дорога усмирит любого. Когда едешь и не имеешь никакой другой деятельности кроме рассматривания пейзажей за окном, поневоле начнёшь размышлять, обдумывать, успокаиваться и, в конце концов, приходишь к более широкому, или более глубокому пониманию вещей. Вот и её светлость, как ей казалось, раскопала к концу пути истинные причины своего гнева и посчитала, что была при этом вполне объективна.
Судя по всему, гнев и досада, с которыми она отправилась в путь, в большей степени были вызваны тем, что от неё увезли Филиппа. А мирные переговоры, что? Всего лишь политический акт. Всякий, кто занимался политикой столько, сколько занималась ею мадам Иоланда, знает – за каждым подобным актом стоят причины почти всегда очень далёкие от тех формулировок, которые потом ложатся на бумагу. Шарль уже коронован по всем правилам, может принимать самостоятельные решения, чему и обучался в Анжу с малых лет. И даже тот факт, что в заключении союза с Бургундцем явно просматривалось влияние Ла Тремуя, мадам Иоланду не напугал. Нельзя же, в самом деле, с ходу отвергать всё, что исходит от противника! Любовь, окружившая её со всех сторон, диктовала своё вИдение вещей, и даже в акте, угодном её врагу, герцогиня вдруг усмотрела зерно здравого смысла. Новая жизнь – та, предречённая, которую хочет для них Господь, и начало которой она связывала с приходом в этот мир Клод – эта жизнь, как она теперь понимает, должна начаться с Любви! А что такое мирные переговоры, как не одно из её проявлений? События под Орлеаном наглядно доказали, что герцогу Бургундскому, чтобы помочь, достаточно просто не мешать. А там и Бэдфорд задумается, стоит ли продолжать кровопролитные сражения с набравшим силу противником? Начнётся война совсем другая. Война интриг и закулисных перешёптываний, где, возможно, потребуется новая Божья посланница, которой и станет Клод…