Пока ехал, вдруг обратил внимание, что напротив сидит девушка и зарисовывает в блокнот лица пассажиров. Видимо художница, набивающая руку и оттачивающая мастерство. Она посматривала на меня и при этом что-то рисовала карандашом. Возможно, она рисовала всех подряд, а может, именно мое лицо ее почему-то заинтересовало. Вдруг стало чертовски приятно, что останусь в чьей-то памяти и запечатленный на листе бумаги… Если бы хотела зафиксировать мою рожу для каких-то иных целей, воспользовалась бы гаджетом.
Приехал. Вот и знакомая аскетичная, «хрущевская» станция-многоножка. Одинаковые квадратные мраморные колонны без затей, кафельные стены без украшений, балочный потолок. Вышел наружу. Знакомая улица и десять минут ходьбы. Тротуар, подъезд, лифт.
В кабине лифта привлекла внимание надпись сделанная черным маркером на зеркале: «Here I sit broken hearted, came to shit but only farted». Ишь ты, какой изысканный и стильный народ ныне пошел! Лет двадцать назад банальное «fuck you» писали с ошибками. Сейчас же американские ругательства настолько вошли в обиход, что утратили былую притягательность и превратились в обычный лексический мусор. Но скоро ситуация изменится, и за такие слова попросту начнут бить. Прямо на лестнице ниже нужной мне площадки расположилась компания совсем юных парней и девушек, которые вдохновенно исполняли какую-то безумную галиматью под удивительно хорошо настроенную гитару:
— …Во мне сипел флегматик, безвкусный и хиповый,
Он был, (какая проза!) всем стервам янычар.
Но тут пришла подружка, а с нею вор бубновый,
Флегматик тихо сдрыснул, сказав: “Я — комиссар!”
В углу гудел органчик, волнистый и гунявый,
Он был назло консервам, всем психам трубадур.
Но тут пришла подружка, а с нею кот писклявый,
Органчик сразу бахнул, как старый самодур…
Я прямо заслушался. Ребята пели приятными молодыми голосами, хорошо и душевно. Но, видимо, такие мои взгляды не разделяли соседи по площадке. Дверь напротив неожиданно раскрылась, и оттуда выскочила злющая тетка в домашнем халате, стоптанных тапках на босу ногу и с ковровой выбивалкой в руке:
— А ну — быстро отсюда! Полицию сейчас вызову!
Песня сразу же прервалась, а компания, что-то недовольно бурча, неохотно канула ниже по лестнице.
— Вот ведь, наркоманы чертовы! — обратилась ко мне соседка, видимо, рассчитывая на моральную поддержку и сочувствие. — Делать им нечего! В стране кризис, санкции, не дай бог, война вот-вот начнется, а они по подъездам шастают и пьют на родительские денежки.
— Почему сразу наркоманы? — удивился я. — Может просто молодежь отдыхает.