Спешное сообщение, присланное Кара Ибрагимом Метексе Марчовскому и Дели Софте, повергло в трепет обоих агентов. Никогда еще мухтар не звал их так настойчиво и гневно «по очень важному делу»! Когда оба советника вошли в конак, Кара Ибрагим пристально и сердито уставился на Метексу и сказал ему:
— Вы, райя, фальшивый народ! Мы стараемся угодить вам, беречь вас, а вы питаете вражду к султану и османам. Но пришло время поговорить с вами. Поборемся, а там как аллах решит.
Он сидел на софе с длинным чубуком в руке, поджав под себя ноги, опираясь на мягкие, расшитые канителью подушки, и ждал ответа своего доверенного. Глаза его метали искры. Его желтое, как воск, лицо под пестрой чалмой, с наморщенным лбом и стиснутыми челюстями, казалось неподвижным и испуганным, но сдержанно строгим.
— Падишах думает о вас денно и нощно, а вы ему роете яму, — прибавил он, спустив на пол одну ногу и выколотив трубку. — Пора нам свести счеты, выяснить, кто сват, а кто кум!
Эти слова смутили Метексу; он понурил голову и ничего не ответил. Замолчал и Кара Ибрагим. После нескольких минут молчания Дели Софта выпрямился и отчеканил, глядя на Кара Ибрагима:
— Ибрагим-ага, ты что, смеешься или с ума спятил? Зачем ты грозишь Метексе и пугаешь его? Говори скорей, что случилось и что нам нужно делать?
Кара Ибрагим сказал, что всякий находит то, что ищет, и кто виноват, того постигнет кара.
— Да в чем дело? — нетерпеливо допытывался Дели Софта.
Кара Ибрагим вынул из-за пояса сложенный вчетверо лист бумаги, развернув его, продолжал:
— Я нынче получил вот это письмо султана о делах разбойников, которые, как я и раньше слышал, напали на чифлики по Марице. Как же вы мне не сказали, что в моей нахии имеется такой народ?