Вероятно, это было самое идиотское замечание, когда-либо сделанное ею, и хотя она позднее превозносила себя за точную оценку характера Сен-Джона, такого намерения и близко не было в ее уме, когда она произнесла эти слова. Но, как часто говаривала Жаклин, в ее подсознании было больше здравого смысла, чем у нее самой.
— О, — протянул Сен-Джон совершенно другим голосом. — О, дорогая, простите меня… — Он развернулся.
Жаклин встала на ноги. Облегчение и последовавшая после пережитого страха реакция вызвали у нее нервный смешок. Разумеется, не только Сен-Джон не мог предположить, что женщина будет разворачивать гигиеническую салфетку или даже что-нибудь еще более интимное, нескромно «женское», в центре гостиной. Он был человеком своего поколения, чопорным и старомодным; его реакция была инстинктивной, а не основанной на разуме.
Жаклин подошла к двери и взяла его под руку.
— Давайте выйдем из этого грязного, мрачного, темного места, — промурлыкала она. — Я заехала, чтобы взять на время несколько книг. Честно говоря, Сен-Джон, я не знала, стоит ли звонить вам или нет. Желание набрать номер боролось с деликатностью, если вы понимаете, о чем я говорю.
— Но, моя дорогая, — Сен-Джон прижал ее руку к своему боку, — вас ждут в любое время. Правда, я оставил для вас послание в гостинице.
— Я должна была сначала позвонить. Но мистер Крэйг сказал, что вы не подходите к телефону.
— Неужели вы обвиняете меня? — Сен-Джон выдернул руку, освободившись от хватки Жаклин, чтобы сделать театральный жест. — Я еще не выздоровел от драматических событий прошлой ночи. Я могу никогда не восстановиться до конца. А что до моей бедной матери…
— Надеюсь, она не знает.
— Нет. Еще нет. Именно поэтому… — Сен-Джон остановился. — Я бы поступил против законов гостеприимства, а также не смог бы выказать знаков глубокой любви к вам, дорогая Жаклин, если бы мирился с вашим отсутствием в стенах моего дома вместо того, чтобы пригласить вас принять участие в маленьком завтраке. Еще я должен признать с глубокой скорбью, что в этом доме нет ни одной комнаты, ни одного сокровенного уголка, которые скрылись бы от взгляда моей матери… Так трудно найти слова, которые передают мои намерения, без того, чтобы…
— Пожалуйста, не надо стараться, — искрение сказала Жаклин. — Я понимаю. — Она поспешила продолжить, прежде чем Сен-Джон смог выдать еще одну тираду. — Я надеюсь, Сен-Джон, — и у меня на то есть причины, — что это неприятное дело послужит ко всеобщему удовлетворению — гм, почти всеобщему — очень скоро. Мне необходима ваша помощь.