…была слабой и слишком доброй для этой жизни. Вслух Жаклин этого не произнесла. Она дала Крэйгу выговориться, а затем мягко сказала:
— В любом случае, этот номер телефона не понадобится уже через неделю. Что вы хотели, мистер Крэйг?
Адвокат хотел поговорить с ней относительно архива Катлин, о чем он распинался без необходимости долго. По его настоянию ее важные бумаги были опечатаны и положены на хранение после того, как она исчезла. Теперь они перешли в собственность наследников. Сен-Джон предположил, что Жаклин может захотеть взглянуть на них. Если у нее действительно возникнет такое желание, она должна дать знать, чтобы он смог предоставить коробки ее вниманию.
Если она захочет! Жаклин чуть не выругалась.
— Я хочу просмотреть все, мистер Крэйг. Что в этих коробках?
Крэйг не знал. В коробках лежало содержимое шкафчика, стоящего в кабинете, и было промаркировано абсолютно бесполезным ярлыком «Рабочие бумаги». Он предположил, что они включали в себя ранние наброски «Обнаженной во льду», но у него не было полномочий просмотреть их более детально, он не являлся литературным душеприказчиком Катлин и, кроме того…
После краткой дискуссии они сошлись на том, что он привезет коробки в коттедж Катлин. Жаклин решительно отвергла первоначальное предложение адвоката просмотреть их в его офисе. Когда она объяснила, что знакомство с архивом может занять несколько дней и ей понадобится много места, чтобы рассортировать и разложить бумаги, Крэйг был вынужден согласиться. Однако при этом его голос звучал недовольно…
Жаклин с силой шлепнула телефонной трубкой по аппарату. У Крэйга не было причин звонить ей. Архив принадлежал Сен-Джону и остальным наследникам; за судьбу бумаг адвокат больше не отвечал. Ей хотелось знать, почему Бутон не упомянул о существовании архива. Он мог оказаться весьма ценным. Рукопись книги Катлин, ее черновые наброски и записи… Но у Бутона не было финансовых интересов в процессе создания рукописи как таковой, он заботился только об авторских отчислениях от уже изданной книги.
Внимание Жаклин было отвлечено подобными рассуждениями, поэтому она мало думала о замысле романа. Однако когда она вела машину по направлению к Гондалу, в душе ее теплилась надежда на то, что среди бумаг отыщется некий намек на будущее продолжение романа. Даже просмотр черновиков «Обнаженной» мог быть полезным: она сможет заметить сделанные Катлин изменения, наблюдать трансформацию оригинальной, не совсем еще безупречной прозы в отшлифованное литературное сокровище.
Уже знакомая с запустением, царившим в коттедже Катлин, Жаклин предусмотрительно надела джинсы и несколько свитеров поверх старой рубашки. Волосы ее были уложены в тугой пучок и повязаны шарфом. Она презирала себя за то, что намеренно портила свою внешность, желая остаться в одиночестве. Намеки, которые, как заявляли некоторые мужчины, кроются в сексуальной одежде и косметике, были всего лишь досужими домыслами. По их допотопным стандартам, единственной одеждой, которая не даст им разумных оправданий для изнасилования, были закрывающее с головы до пят платье и накидка, принятые в мусульманских странах.