Казалось, что таким бессознательным образом, он вновь доказывал её неправоту.
Всё началось, когда Виллем занял место возле Серенити, и её чувства, словно качели раскачивались от восторга до глубочайшего шока, пока она не услышала обворожительное объяснение:
— Потому что я хочу видеть твоё прекрасное лицо, когда мы говорим.
Шейн покраснела и залилась смехом, но всё же, заняла место напротив Виллема, что заставило Мелани сесть отстранённо во главе стола, с Серенити по одну руку, и пустым стулом по другую.
На протяжении всего ужина, Виллем поддерживал беседу, прикладывая все усилия, чтобы ослепить Шейн и Мелани, флиртуя с одной и очаровывая другую. Серенити напротив, он уделил крупицу скудного внимания, тем самым подтверждая причину её увольнения двум другим женщинам.
Когда Виллем поднёс бокал с вином к губам, Мелани предложила с улыбкой:
— Нам нужно чаще так собираться.
— С превеликим удовольствием, — Виллем улыбнулся в ответ.
Когда миллиардер говорил, он не отрывал томных взгляд от Шейн, от чего дочь Мелани мило смущалась.
Серенити тоже это замечала, что заставило её сердце опять сжиматься от боли.
Если бы только Серенити была немного старше и опытнее, она бы безошибочно узнала, что Виллем делает всё это только ради её же блага.
Но потому что, это было не так, и она была юна и невинна, а Виллем де Конаи был её первой любовью, идея обмана вовсе не посещала её светлый ум.
Вместо этого, Серенити видела, как Виллем смотрит на её сводную сестру, и думала именно о том, что миллиардер и старался изобразить. Она чувствовала именно то, чего он и добивался.
Чувствуя, как раз за разом теряет крупицы себя.
Она слушала их обмен остроумными и изящными шутками, и думала «я никогда не смогу быть такой, как она».
Серенити наблюдала, как они флиртуют взглядами, соблазняют изгибом губ и истина не могла быть ещё более очевидной. Её сводная сестра и миллиардер знакомы друг с другом с той стороны, которую Серенити никогда не познать.
От этого, её сердце дало ещё большую трещину.
Не считая Серенити, Виллем старался не морщиться, когда Шейн наливала себе очередной бокал вина. Он знал её достаточно долго, чтобы понимать, как легко, она может перебрать и начать говорить и делать что угодно.
И как только он об этом подумал, Шейн тут же оживилась:
— Дорогой, а ты помнишь, как пришёл сюда впервые?
Виллем тут же напрягся так же, как и девушка возле него.
Когда миллиардер взглянул на Мелани, та тут же сообразила, что у него на уме.
— Шейн, дорогая, думаю…
Но её дочь тут же продолжила, говоря нараспев:
— Виллем, я уверяю тебя, что ты был единственным мужчиной, который поимел мою голову в доме моей матери.