Это признание Царем Единого Господа Иисуса Христа!
И подчинение не более или менее удачному политику-монарху, а Заповедям Божиим, учению Христову, праведности и истине. Как пишет Владимир Лосский, «поэтому конечное исполнение господства Бога (на грани, никогда не достижимой, но бесконечно достигаемой) равнозначно отмене всякого господства…». В этом смысле господство Божие над человеком состоит в обожении человека, в «захваченности» человека любовью и праведностью Божией.
Идущий этим путем христианин, несомненно, предпочтет исполнить Заповедь Божию, пусть ценой жизни, чем приказ монарха, если этот приказ идет вразрез с Заповедью Божией. (Если вы скажете, что идеальный православный монарх не может ошибаться, вы впадете в ересь папизма. Нас Слово Божие учит, что всякий человек лжив (Рим. 3, 4).)
О таком отношении христиан своего времени, которые ни к чему земному и ни к какой власти не прилеплялись, читаем у неизвестного древнехристианского автора в «Послании к Диогнету»: христиане, обитая «где кому досталось, и следуя обычаям их жителей в одежде, пище и всем прочем, представляют поистине удивительный и невероятный образ жизни. Живут они в своем отечестве, но как пришельцы, имеют во всем участие как граждане и все терпят, как чужестранцы. Для них всякая чужая страна есть отечество, и всякое отечество – чужая страна… Находятся на земле и суть граждане небесные. Повинуются поставленным законам, но своею жизнью превосходят самые законы…» (6-я глава).
Итак, христианин может жить при любой власти. Одна власть может его, христианина, преследовать, другая – создавать благоприятные условия для жизни. Первую назовут вполне оправданно – антихристовой (как называют римскую власть эпохи гонений в Апокалипсисе), вторую – богоданной. Но все это для христианина относительно и условно. Это просто более или менее удачная форма земного правления, и не больше. Мифологизировать, абсолютизировать земную власть – смешно. Она принадлежит веку сему, а мы – отечеству Небесному.
Вот поэтому совершенно оправданно и мудро отцы Архиерейского Собора, принявшего «Основы Социальной концепции», сказали о «непредпочтительности для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин».
Сотрудничать с государством на благо людей – можем, участвовать в государственных акциях, противоречащих Евангелию и Заповедям Божиим, – нет. Но обожествлять власть, какая бы она ни была, не будем.
Церковь – над государством, его земными интересами, склоками, дрязгами… Она – выше. И зовет людей к высшим вещам, нежели устроение мира,