Силы почти вернулись к Дориану. Часы, проведенные в переговорной кабине в переживании прошлого Ареса, взимали с него все более тяжкую дань. Слоун сидел, уставившись на сборочный конвейер «стражей», протянувшийся в черноту пространства. Он вплотную подошел к разгадке подноготной Ареса, включая и его мотивы, и причины прибытия на Землю, и чего тот хотел от человечества.
Дориана впечатлило то, как ловко атлант разделался с бунтом на родной планете. Не так эффектно, как устроенный Аресом на Земле потоп и чума до него, но тем не менее Арес зарекомендовал себя искусным воином.
Войдя в кабину, Дориан загрузил последние воспоминания Ареса.
* * *
После Изгнания генерала снова охватило чувство глубочайшего опустошения. Он снова оказался в мире, где для него места не было. Он был чужаком в мире, созданном его собственными руками. Ирония ситуации не ускользнула от его внимания, но Арес знал, что поступил как должно. Подобное красной нитью проходило сквозь все его бессвязное существование. Вокруг быстро воплощалась в жизнь интеллектуальная утопия, к которой его мир стремился испокон веков.
А пока окружающий мир стремительно менялся, Арес оставался все тем же, обратившись в настоящий реликт – человека вне времени и не у дел. Не осталось никаких сражений, которые он мог бы вести, никаких грандиозных кампаний, никакого смысла существования.
Он снова потребовал дозволения умереть – и снова в его требовании отказали. Генерал снова прошагал длинную дорогу до усыпальницы, вмещающей древний корабль воскрешения. На сей раз празднество было еще пышнее, в толпах яблоку негде было упасть, шум стоял оглушительный, вспышки камер слепили.
За этим последовало небытие. Лишь изгиб стекла и язычки тумана в трубе да едва уловимое журчание утекающего времени.
Корабль вокруг него содрогнулся. «Землетрясение?» – удивился Арес. Не может быть. Никакой тектонической аномалии попросту не дали бы развиться.
Его труба открылась, и Арес выбежал из древнего ковчега. Темное небо озаряли дальние сполохи и опускающиеся большие треугольные корабли. В раскинувшемся перед ним городе загрохотали взрывы. Подвесные мостики рвались, здания рассыпались. Рушился весь мегаполис.
Его обдало жаром, накатила какофония звуков, совершенно дезориентировав его. Время будто застыло, как в кошмарном сне. Мир, ради которого Арес принес столько жертв, рушился, обращался во прах у него на глазах в палящих сполохах под раскаты грома. Грохот сотрясал его до самой сердцевины, и Арес невольно попятился. С этой ситуацией