— А не повезет?
Занкан пожал плечами.
— Попытайся во второй раз, в третий, в десятый, надо пытаться, пока не повезет, — он замолчал, потом тихо добавил: — Ты ведь не первый для меня и не десятый. Надо всегда пытаться.
Я взял кошель и спрятал его за пазуху. Сейчас надо или уйти, или начать разговор о Бачеве. Я не стал садиться.
— Уже поздно, Занкан, я пойду, попытаюсь последовать твоему совету.
— Спокойной ночи, — сказал Занкан и посмотрел мне прямо в глаза.
Надо было уходить, что я и сделал. Но в дверях я все же задержался и сказал:
— Доверься мне, Занкан, я постараюсь не делать того, что тебе может не понравиться.
— Бог в помощь! — улыбнулся Занкан.
Выйдя от Занкана, я направился к Бачеве, как будто у нас была договоренность, что после визита к ее отцу я непременно зайду к ней. Шел к ней, уверенный, что, задержись я хоть на минуту, я уже никогда не рискну войти в ее комнату, а это значило, что я своего не добьюсь.
Я смело открыл дверь ее комнаты. Бачева вязала.
— Как поживаешь, Баче?
На миг она оторопела. Потом вскочила, попятилась, схватила стул и выставила его вперед, словно обороняясь. От чего она оборонялась?
— Я же сказала тебе, я же сказала! — крикнула она. — Чего ты хочешь?
— Сядь, Баче! — Чем сильнее было ее волнение, тем спокойнее я чувствовал себя. Я опустился в кресло. — Беременная женщина не должна делать резких движений. Это опасно!
— Зачем ты сюда явился? Что тебе нужно? — Она снова попятилась.
Я улыбнулся. Впервые видел Бачеву такой напуганной. Зеленые глаза ее метали искры.
— Сядь, я пришел поговорить. Только и всего.
Она не смела сесть. Со страхом смотрела на меня. Никаких признаков беременности, только лицо в каких-то пятнах.
— Не бойся, я не собираюсь сводить счеты.
Она села.
— Как ты думаешь, что лучше: сказать тебе, что я очень люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой, или навсегда оставить эту мысль и исчезнуть из твоей жизни? Ты поступила со мной дурно. Боишься меня как огня, сама это чувствуешь.
— Я сказала тебе, чтобы ты не приходил сюда, не пытался увидеться со мной.
— Баче, что будет лучше, — спокойно повторил я, — попросить твоей руки или навсегда отказаться от тебя? Что ты мне советуешь?
Бачева смотрела в пол. Не издавала ни звука.
— Я жду ответа.
Бачева подняла голову, посмотрела мне прямо в глаза и сказала:
— Ты знаешь все… Я тебе сказала.
Я не торопился с ответом. Дал ей возможность произнести эти слова и унять то чувство, которое заставляло ее их произнести. Знал, что мой бесстрастный взгляд успокаивает ее.
— Твоя история, Баче, ничего для меня не значит, ерунда все это. У тебя никаких забот, никаких других чувств, никакой другой боли, вот ты и думаешь, что снова с ним… Семья, супружеская жизнь развеет эту блажь. Вот увидишь. Ты живой человек, а жизнь… — Глаза Бачевы гневно блеснули, ей не понравились мои слова, но меня это не остановило, и я закончил то, что хотел сказать: — Баче, давай поженимся. После той ночи прошло уже два месяца…