Сегодня утром он спросил:
— Не пора ли идти на город, я задыхаюсь в Гегути!
Абуласан нахмурился:
— Поход на город требует большой подготовки. Тамар так просто трон не уступит. Ты должен быть таким царем, чтобы народ стал слагать песни о тебе, и гораздо больше, чем слагает о Тамар. Оставим все в стороне, ты думаешь, я не скучаю по своим внукам, а ведь я даже не знаю, где они укрываются! — Слова его звучали буднично, но интонация… Боголюбский понял, Абуласан отчитал его.
Эх, времена, когда он был царем-супругом, были гораздо веселее — переодетый, он тайно посещал места, которые ему нравились, общался с теми, кто был ему по душе. В неделю трижды, по крайней мере, гостил у татар. А эти твердят сейчас о каких-то песнях, которые должны слагать в его честь. Боголюбский поражался, как грузины, у которых столько внешних и внутренних врагов, не исчезли с лица земли.
«Сколько у них ненавистников и дома, и за его пределами, а им бы только попировать. Живут, будто их окружают друзья, а не зложелатели. Только сядут за стол, затягивают песню и поют так, что и враг заслушается. Вкладывают в свои песни столько страсти, словно решается вопрос жизни или смерти. Любят вино и застольные разговоры. На заходящее солнце смотрят, как на единственное дитя, отправляющееся на войну, а восход воспринимают как явление Божье. Они и дождь любят, посвящают ему песни».
С тех пор как он воцарился в Гегути, он подметил еще одну черту этого народа. «Предатели! Как они отступились от собственной царицы! Как долго они будут верны мне?»
Одно утешало: сегодня они верны не ему, Боголюбскому, а собственному вероломству, они сторожат собственную измену. Поэтому он должен обставить их прежде, чем они допетрят, что больше в нем не нуждаются. Здесь, в Гегути, его ничего больше не ждет, вот когда в городе он завладеет настоящим троном, тогда…
Боголюбский прекрасно понимает, что из его сторонников, по крайней мере, двое станут его головной болью — Абуласан и Гузан Таоскарели. Впрочем… не надо забывать и о Вардане Дадиани. Ладно, Вардан был управляющим хозяйством царского двора, он сделает его главным казначеем, подарит земли… Расширит его владения… Что касается Гузана… Самолюбив, тут тоже надо расширять владения, привык быть первым… Пожалуй, все, Гузану больше не надо… А вот Абуласан, с ним что делать? Был главным казначеем, будет ли амирспасаларство ему по плечу? Нет, он хочет царствовать над царем… Но Боголюбский уже не ребенок, его поздно воспитывать… Вот кто его головная боль… Что уготовить Абуласану? Судьбу грека? Славный был парень! Сидел бы себе в Карну-городе, но нет, он предпочел следовать за ним, а тут… ему ничего не нравилось… Вздумал царствовать над царем. Все же не надо было соглашаться так быстро, надо было прежде выбрать нового… поспешил. Стало быть, Абуласан! О, он не прочь поцарствовать… ежели Боголюбский ничего не придумает, Абуласан разделит судьбу молодого грека. Тот был молод, нашел могилу на чужбине, этот уже пожил, и в последний путь его с почетом проводят близкие и родные. Разве это мало?! Немногие удостаиваются такой почести! Чудаки! Хотят сделать из него царя, о котором сложат больше песней, чем о Тамар. Как они любят эти песни! Они еще не вышли из первобытного состояния — отсюда и их измены. Надо опередить их! А что другое сделал его дядя?! Отнял у его отца не только город, но и жизнь. Надо указать им на их место.