Абуласан ликовал в душе, и для этого у него была причина — он вступал в любимый дворец царицы, который отныне будет в его распоряжении. Одна мысль, впрочем, отравляла ему радость: молчание вельмож настораживало его. Никто не встретил их ни у Сурами, ни у Лиахви.
«Сидят, верно, в своих дворцах и скрипят зубами. В таком случае необходимо поставить их на место. Так и поступим… Побеседую кое с кем, и ежели они против нас, повыбиваем им зубы и повырываем сердца. Вот тогда все поумнеют, будут плясать под мою дуду!»
Абуласан так ушел в свои мысли, что не заметил, как они приблизились к Начармагевскому летнему дворцу. Недоступной его взору осталась и красота сверкавших под лучами уставшего осеннего солнца окрестностей Начармагеви.
А вот и дворец! Синий балкон с балясинами легким кушаком опоясывал здание — весь открытый солнцу. Бывший главный казначей мысленно обвел взглядом его залы: если столичный дворец был обставлен в византийском стиле, то здесь стояла мебель, безупречно выполненная грузинскими мастерами. Ее заказывал еще царь Георгий. И кресты с иконами были работы грузинских ювелиров.
Абуласан молча любовался дворцом. Он может сейчас войти и улечься в постель, в которой спал царь Георгий. И покои Тамар и Сослана — в его распоряжении!
— Почему медлишь, Абуласан, войдем, отдохнем после долгого перехода!
А Абуласан, сощурив глаза, все смотрел на дворец и никак не мог понять, любит он или ненавидит это строение. Прежде он имел право входить сюда лишь в случае, если его призывала царица, а если его никто не звал и он никому не был нужен, его и близко к нему не подпускали. Сегодня же он войдет во дворец по своей воле, по своему желанию…
— Управитель! — позвал Абуласан неожиданно так громко, что лошадь Дадиани прянула в сторону. Дадиани натянул поводья.
Управитель хоть и носил с трудом свое громоздкое тело, но возник перед Абуласаном мгновенно, едва не врезался в коня. Абуласан молча отстраненно смотрел на него.
— Слушаю, господин!
Абуласан почти прикрыл глаза.
— В Начармагеви, полагаю, быков, волов и коров предостаточно?
— Конечно, батоно, конечно, все будет готово, вы только маленько передохните!
Абуласан поднял брови.
— Все волы, лошади, коровы, свиньи, особенно свиньи…
— Да, господин, да…
Абуласан сверкнул глазами и прервал управителя.
— Всех животных и птиц, даже кур с цыплятами, индеек, уток, свиней, впрочем, о свиньях я уже говорил, всех согнать сюда!
Вардан Дадиани насторожился, с нескрываемым удивлением смотрел на Абуласана. И управитель ничего не понимал. Это читалось в его взгляде.