— Уважаемые члены царского дарбази! — обратился он к присутствующим. — Мы с Божьей помощью решили вопрос замужества царицы Тамар — позовем в мужья для Тамар сына великого князя Ростовско-Суздальского княжества Андрея Боголюбского — Юрия. Мы надеемся, этот союз принесет пользу Грузии. Мы сроднимся с соседним народом, и да благословит Господь наше единение. Я уже говорил, что княжич выслан из страны и живет в настоящее время у кипчаков. Мы долго думали, кого избрать в посланники к нему. Он ведь и дело должен устроить, и княжича привезти сюда. Лучшим исполнителем этой миссии нам представляется Занкан Зорабабели. Господь одарил его мудростью. И ему полностью можно доверять. Я жду вашего согласия, уважаемые!
Пораженный услышанным, Занкан вместе со всеми внимал Абуласану. Тут раздался голос Парнавазисдзе:
— Хорошо придумано, Абуласан, Зорабабели именно тот человек, который честно исполнит порученное дело.
— Может быть, стоило спросить сперва мнение Зорабабели!
— А они разве кого-нибудь спрашивают?! Их ведь большинство — как кроят, так и шьют! — отозвался Тарханисдзе, и Занкан увидел, как сидящие поблизости от Саурмага от души рассмеялись. Тарханисдзе поднял руку, призывая к тишине. — Не так обстоит дело, Абуласан, как ты тут вещаешь. Мы не избирали Боголюбского в женихи царице. Это твое решение.
— Мы настаиваем на своем, — подчеркнуто неторопливо произнес Саурмаг, — мужем царицы Тамар должен быть Алексей Комнин. Мы хотим побрататься с Византией, а не с каким-то чужаками.
В зале воцарилась тишина. Абуласан опустился в кресло.
— Уважаемые члены дарбази, я неоднократно говорил вам, не стоит вновь родниться с византийцами, делать византийца мужем нашей царицы. Неужели не пришло время расправить наконец грузинам крылья, неужели вы вновь хотите оказаться в тени Византии?!
— А чем тебе не угодила Византия, амир? Может быть, византийской вежливостью, ученостью или силой?! Может быть, тебе это все не нравится? — раздался чей-то возглас — Занкан не понял чей.
Абуласан не спешил с ответом. Наконец он поднялся и с улыбкой произнес:
— Еще как нравится, ох, как нравится, но скажем и то, грузины, не слишком ли большую волю дали мы византийцам в своем отечестве? Кто мы — смиренные рабы их или соратники? Мне кажется, мы послушны их воле. Воле народа, страны, мощь которой день ото дня слабеет. Надо смотреть вперед, искать новых уз, закатное солнце не греет, а восходящее — оно живое, — Абуласан помолчал и, сделав несколько шагов вперед, оглядел членов дарбази, — вы, которые в меньшинстве, славите вчерашний день, это понятно, но меня больше интересует день завтрашний, а страна росов, Юрий Боголюбский — это завтрашний день. Византия же, что изнуренный плешивеющий осел. Мы устремлены в завтрашний день, нас большинство, и мы не только голосами, но и мудростью превосходим вас!