— О чем ты толкуешь! Разве для того ты подмял под себя весь царский дарбази, что хотел видеть мужем нашей царицы какого-то бражника? — прервал Габаона Джорджикисдзе.
— Нет, конечно нет, — усмехнулся Габаон, — я знал молодого Боголюбского прекрасным юношей, мне и во сне не могло присниться, что он станет поклонником Бахуса! Но кто сможет упрекнуть меня в этом?
— В том, что ты не увидел это во сне, тебя, конечно, никто не упрекнет, но… Это ведь означает, что… — Парнавазисдзе не закончил фразы.
— О Боголюбском надо забыть, и в этом случае Алексей Комнин станет нашим зятем. А Комнин — благодетелем наших недругов — Саурмага Павнели, Иванэ Палаванди и Тарханисдзе. И не Занкан перебьет нам хребет, а они! — возбужденно проговорил Абуласан.
— А мне кажется — Занкан, но их руками, — отозвался Джорджикисдзе.
Ответом было молчание. Страх заставил умолкнуть, замереть всех. В это время в зале появился Тимотэ.
— Гонец говорит, что письмо было послано только Абуласану, — негромко сказал он.
Какое-то время Абуласан бессмысленно смотрел на слугу, потом, как бы очнувшись, произнес:
— Как ты его спросил, Тимотэ? — Тимотэ непонимающе смотрел на хозяина. — Ладно, иди, — тихо проговорил Абуласан, и Тимотэ вышел из зала.
— Это ничего не значит. Возможно, гонец и не в курсе. Занкан мог послать письмо царице с другим курьером, — подал голос Джорджикисдзе.
— Может быть, и так, впрочем, возможно, и то… — Габаон не закончил фразы, поскольку Джорджикисдзе в этот момент обратился к Абуласану:
— Стало быть, письмо тебе принесли вечером?
— Ну да!
— Ежели Зорабабели послал к царице другого гонца, то он отправил бы его сперва к ней, а потом к тебе. К тебе он послал бы гонца из чувства долга. Так? — спросил Джорджикисдзе.
— Пожалуй, так, — после недолгого раздумья ответил Абуласан.
— Тогда царица должна была получить свое послание вчера утром, возможно, даже позавчера. А теперь подумаем, что предприняла бы царица, получив такое послание?
Вельможи предались размышлению.
— Попробуем предположить, — продолжал размышлять вслух Джорджикисдзе, — что тебя, Абуласан, должны были бы вызвать во дворец, ты ведь первый назвал Боголюбского, назвал и настоял на своем.
— Возможно, ты прав! — согласился с ним Абуласан.
— Тебе объявили бы, что Боголюбский не годится в мужья царице. Так?
— Наверное, так, — снова согласился Абуласан, — но…
— Тебя позвали?
— Нет!
— Как ты думаешь, почему?
— Ну откуда это ему знать? — вмешался Парнавазисдзе.
— Этого никто знать не может, но можно строить догадки! — Джорджикисдзе умолк на какое-то время, а потом сказал, — значит ли это то, что царица не получала никакого послания?