Федчук пристально следил, как буква за буквой я выводил слова:
«Не ждите — еду с попутчиком».
Ознакомившись с текстом, Федчук сказал:
— Молодцы. Молодцы, ребята, — и крепко пожал руки Ибрагиму и мне.
Я чувствовал, что его очень интересовало и стихотворение, и то, каким образом оно оказалось у нас, но он не стал расспрашивать.
— Вы не беспокойтесь, — сказал я, — все сделано, как говорят, по науке. О попутчике он узнал в самом конце дня, и ему ничего не оставалось, как воспользоваться рацией…
— Хорошо. Остальное доложите дома. А пока отдыхайте.
И он уехал к себе, а мы с Ибрагимом отправились отсыпаться.
После короткого отдыха мы снова встретились у Федчука. Выслушав наши обстоятельные доклады и уточнив интересующие его детали, Федчук приказал.
— На задержание Ползунова дается всего три дня. К операции привлекаю вас, Салбиева и Борисова. Брать только с поличным — с рацией и другими вещественными доказательствами.
— Разрешите, — попросил я, — план доложим сегодня, а выедем завтра.
— Нет, — сказал Федчук, — сегодня отдохните, оформите санкцию. Завтра детально обсудим план, а послезавтра — в дорогу. Три дня вам дается с момента прибытия на место.
— Все ясно, — сказал я.
И он проводил нас до дверей.
Военный прокурор группы советских войск несколько раз перечитал материалы дела на Ползунова. Они были настолько убедительными, что он без дополнительных вопросов подписал постановление и ордер на арест.
Весь следующий день совместно с Федчуком уточнялся и дорабатывался план.
— Главное, не сбейтесь при радиообмене, — говорил Федчук, передавая мне небольшой чемоданчик с рацией.
— Не беспокойтёсь, — заверил я. — Ведь вы знаете, что я с детства занимаюсь радиоделом. К тому же мы точно осведомлены и о частоте волны, и о позывных, и о времени радиообмена.
— Но бывают особенности в почерке радиста.
— За этим я прослежу.
— Ну, тогда все, желаю успеха, — и, помолчав, добавил: Если не хватит трех дней — связывайтесь со мной.
Я вышел к ожидавшим меня товарищам.
В авиационное соединение мы прибыли в полдень. Товарищи остались в городе, а я пошел в штаб. На проходной потребовали предъявить документы, значит, подействовало наше внушение. В предписании значилось, что я являюсь офицером штаба группы и направляюсь в авиасоединение для проверки противопожарной безопасности.
— Выходит, подтвердилось худшее? — спросил командир, ознакомившись с документами.
— Да, — сказал я, — моя фактическая задача — задержание Ползунова с имеющейся у него рацией и другими вещественными доказательствами.
После этого командир сразу же пригласил к себе начальника политотдела.