Тимоха не спеша фланировал от парового колодца, к бакам Хаттаба и весь его вид, говорил о том, что он крайне озадачен исчезновением бомжей и пытается их найти. Он спускался в колодец, там был полный бардак и разруха. Явно кто то все прошарил и очень похоже было на подростков, как бы бомжи не опустились, но валить кучу дерьма у самой лестницы не стали бы. Вид у берлоги был не жилой и запущенный. Хоть и жалко было людей, которые заботливо там все обустраивали и сейчас возможно пребывали в гораздо худших условиях, но как ни цинично звучит, его этот разгром вполне устраивал. В планы вписывался. А может и в самом деле стоило слить всю инфу тем волкам со спецслужб, как Сеня советовал, и не париться? Пусть дальше разбираются сами, нам то что? Но нет, нельзя, может гораздо хуже выйти. Охотников было две враждебные стаи и обе стаи были заинтересованы не столько, чтоб заполучить живого человека, а больше боялись, чтоб тот не достался соперникам, а это вообще ни в какие ворота не лезло. Могли грохнуть запросто, а тогда все начинай по новому кругу, только еще сложней будет. Мы уж сами потихоньку, в крайнем случае, можно к Львовичу обратиться, как то он интуитивно больше доверия вызывает.
Он дошел до баков, присел на не высокий заборчик, посмотрел на часы. Он знал, что все окрестности просматриваются в мощную оптику и где то, в микроавтобусе, за монитором, сидит очень опытный оперативник на пенсии, который большую часть своего немалого трудового стажа, посвятил именно наружному наблюдению. Вся картинка перед Тимохой, сзади его и по сторонам, тщательно анализировалась, а четверо борцов — тяжей, скучали в машине, которая двигалась параллельно его маршруту. Но сидеть было холодно, он замерз и начал ленивое движение в сторону водочного магазина, где уже не первый год, отвечал за территорию Сергеич. В таких плавных променадах на свежем воздухе прошло два дня и Тимоха начал психовать, его план уже перестал казаться таким безупречным. Нервничала, вообще то, вся команда, но больше всех, несомненно, автор идеи. Больше всех выбесил Сеня, который вздумал звонить вечером и успокаивать его как ребенка. Для себя он решил четко — еще сегодня день и завтра, потом отбой и всех распустит. Надо будет в корне пересматривать всю свою аналитику и скорей всего лезть под землю, искать там концы. И обязательно покрутиться на свалке, откуда у него информации не было, Сергеич не звонил больше.
В очередной раз, прокачивая в голове ситуацию, он приближался к площадке перед магазином, как миниатюрный наушник в его ухе, внезапно ожил.