Громкий стук заглушил ее слова. Джеки повернулась и увидела просунувшуюся в дверь голову Джуди.
— О, не уходите, — сказала она, нажав на «Stop».
Джуди вошла в комнату и остановилась, сочувственно улыбаясь Джеки.
— Должно быть, это так расстраивает, — сказала она, — вот так смотреть на нее живую. — Джеки кивнула. — Мне самой это не нравится, — она уже шла к камину, — это домашнее видео… Потом всегда думаешь, а такими ли мы были на самом деле. — Она присела у деревянной корзины и подвинула к решетке газетный лист. — Все всегда не такое, каким мы это помним, да?
Аманда сидела за туалетным столиком у окна. Ее стилист только что в ярости уехал («Учитывая все ваши замечания, любой скажет, что вы, миссис Ворт, были профессиональным парикмахером»), и теперь она разглядывала результат в трельяже и карманном зеркальце, которое передвигала у себя за головой.
— Прочти еще раз, Николас, — сказала она, и Николас, не поднимая голову с подушки, протянул руку и взял с прикроватной тумбочки исписанный лист.
— С самого начала? — спросил он.
Она кивнула и улыбнулась ему в зеркале.
— Ну хорошо! «Мои милые Ворты! Загляните в ванную, и вы найдете там бутылку шампанского. Я настаиваю, чтобы вы открыли ее и выпили за меня, но без всей этой чепухи вроде тостов за вечную память. Аманда, я оставляю тебе мои сумки (как ты уже знаешь), мои меха (дорогая, в самый раз для зимы в Нью-Йорке) и некоторые из твоих любимых украшений (посмотри на туалетном столике), плюс все модные снимки, которые пылятся в ящиках в библиотеке. Дорогой Ник, тебе я оставляю свои книги по искусству и подборку репродукций в коридоре у кухни. Я знаю, ты всегда восхищался ими. Это может показаться сентиментальным, но я хочу, чтобы вы знали — я на самом деле действительно восхищалась именно вашим браком и временами даже завидовала вам. Вы теперь мама и папа всей компании, нравится вам это или нет, и, я надеюсь, будете часто приезжать, чтобы присматривать за своей беспокойной семейкой. Люблю вас обоих, Эмбер».
Николас положил бумагу на край тумбочки и закинул руки за голову. Аманда какое-то время смотрела на него в зеркало, рассеянно теребя мочку уха и бриллиантовую сережку размером с горошину, врученную Эмбер каким-то членом королевской семьи по случаю ее двадцать первого дня рождения.
— Я не знала, что тебе нравятся те картинки, — сказала она наконец, делая глоток из бокала с шампанским. Николас поднял голову, чтобы видеть ее лицо в зеркале, потом, как будто убедившись, что она действительно разговаривает с ним, снова откинулся на подушку, — ты никогда о них не говорил — я имею в виду, мне.