Кровать с пологом на четырех столбиках и белым кружевным покрывалом и подушками была ее особой гордостью.
«Это кровать не для мужчины», — сказал Сэм, когда впервые оказался в доме. Ох, как бы она хотела, чтобы они с Джеки сегодня не приходили!
— Как тебе взбрело в голову пригласить Джеки и Сэма? — сказала она осуждающе. — У них с остальными гостями нет ничего общего, и они такие… неряхи. Сэм придет в костюме в рубчик, в котором уже моль завелась. Каждый раз, когда я пытаюсь познакомиться с кем-нибудь и хоть на какое-то время оторваться от нашей компании, ты впадаешь в панику и притаскиваешь пару-тройку старых друзей для поддержки.
Лидия повернулась к мужу. Эндрю в это время опускался в обитое тонким шелком кресло у туалетного столика.
— Эндрю, — погрозила пальцем Лидия, — не стоит этого делать.
Эндрю вскочил и прислонился к подоконнику.
— Дорогая, просто они были там, и я подумал, что эта парочка вполне впишется в компанию.
— Вечно они там! В том-то и дело!
Она взглянула на себя в зеркало — на виске пульсировала синяя жилка.
— Ладно, самое главное, чтобы Марк и Селия как можно лучше провели время. Тебе ведь нравится Селия?
— Конечно.
— Ну так развлекай ее. Она очень застенчивая, знаешь ли. — Лидия изобразила радостную улыбку, как на их свадебной фотографии. — А ты, Эндрю, неплохо ладишь с застенчивыми людьми.
Она увидела, что напряженное выражение исчезло с его лица. Последнее время она не называла его по имени, поэтому на сегодня поощрений было более чем достаточно.
— Я всего лишь хочу, чтобы все были довольны.
Лидия подошла к нему, легонько поцеловала в губы и быстро вышла, не дав возможности воспользоваться этим нечаянным проявлением чувств.
Эндрю присел на пуфик. Ему так хотелось лечь, хотя бы на десять минут! Но тогда придется убрать льняное покрывало и стеганое одеяло, сложить все подушки на стул (наверное, правильнее было их называть диванными подушками, или валиками). Затем надо снять туфли и носки. Даже ночной сон в этой кровати казался ему чем-то вроде изощренной пытки. Лидия же сходила по ней с ума. Кровать была словно любовница, за которой Эндрю, как человек широких взглядов, должен был ухаживать и даже наслаждаться ею.
Если они занимались сексом на кровати, то обычно она была застелена, поскольку стоило Лидии оказаться под одеялом, как к ней было уже не подступиться. Ее половина кровати была как другая страна. Она лежала на квадратных подушках в наволочках из тисненого атласа, подсунув под них валик, набитый сухой лавандой, а вокруг нее громоздились маленькие «думки» с ароматом эвкалипта. Они никогда не опускали муслиновый полог, но Эндрю знал, что, когда она одна, она его опускает.