– А кто кроме тебя и, разумеется, мамы думает так же?
И говорила она это столь язвительно, что Пандии становилось очень не по себе. Она поражалась, насколько неуважительно сестра относится к матери, осуждая ее за «глупость», которая навлекла «несчастье на всю семью».
Однако нередко в отсутствие отца они расспрашивали мать о тех днях, когда она жила в громадном особняке георгианского стиля, находившемся в графстве Оксфордшир.
Отец матери, лорд Грэндсен, считался видным вельможей не только в самом графстве, но и при королевском дворе. У него была большая свора охотничьих собак и должность Главного Ловчего, поэтому все – с гордостью утверждала мать – его уважали и почитали.
Мать рисовала такой живой образ деда, что для Пандии он стал совершенно реальной, родной фигурой. Широко раскрыв глаза, она слушала рассказы о приемах в саду, роскошных обедах и охотничьих балах, которые давали в особняке. Там регулярно устраивали танцевальные вечера, и мать веселилась на них до позднего вечера. Как только она стала выезжать в свет, то сразу получила приглашение в Букингемский дворец, где почтительно приседала в реверансах перед королевскими особами. Для Пандии рассказы матери были чем-то вроде волшебных сказок, и она не сразу поняла, как относилась к ним Селена. Для сестры это были повествования о потерянном рае, поэтому Селена воспринимала их болезненно, сердилась, что мать, добровольно покинувшая этот земной рай, тем самым закрыла вход туда и для своих дочерей.
– Я тоже хочу ездить на балы, когда вырасту, – взбунтовалась она после одного из таких рассказов, когда они с Пандией уже ложились спать. – Я желаю жить в огромном доме, иметь верховых лошадей для прогулок и каждый день выезжать куда-нибудь на ланч или обед. Но для этого необходимы дорогие туалеты!
Как-то Селена возмущалась у зеркала:
– Да, я красива! Я знаю, что красива, но кто здесь видит мою красоту? Только многочисленные деревенские увальни да смешливые мальчишки из церковного хора!
Пандия тогда промолчала, не зная, что на это ответить. Она переживала, вдруг мать услышит негодующие вопли Селены и очень из-за этого расстроится.
Когда мать заболела и стало ясно, что долго ей не протянуть, Селена, наверное, и решила оставить дом. Ужасно, но, кажется, она только и ждала ее смерти, чтобы уехать сразу же после похорон. Пандия, оставшись совсем одна, горько плакала при мысли, что Селена оказалась способна на такой жестокий поступок. Она всем сердцем надеялась, что сестра одумается и вернется домой, но та, однако, так и не дала о себе знать и, кажется, совсем не нуждалась в деньгах. Наверное – решила Пандия, – Селене удалось упросить родных принять ее, и теперь она живет на широкую ногу, так, как всегда хотела. В то время им почти исполнилось по шестнадцать лет. Но с той поры прошло немало времени, и через два месяца им уже будет девятнадцать.