– Жем, – прошептал он; страх и желание смешивались в нем в какой-то странной, дикой гармонии.
Она задрожала и повернула голову набок; перед ним открылись ее подбородок и горло. Он принял предложение и очень нежно провел губами от уголка ее рта вниз, к шее…
– Жем, – шептал он, и его сердце грозило замереть в испуге, но тело заставляло сердце биться. – Какой у тебя код?
Он с трудом оторвался от нее, чтобы она могла повернуться в тесной ловушке между дверью и его телом и набрать код.
Не делай глупости, хотел сказать ей некий голос из его юности, оживший внутри него. Не показывай мне твой код. Не впускай меня к себе. Доминик безжалостно прогнал его.
Когда открылся замок, он мгновенно распахнул дверь, втолкнул Джейми внутрь. Дверь захлопнулась, отгородив их от улицы, погрузив в темноту. В этой темноте он поднял ее, посадил к себе на бедро и освободил одну руку, чтобы накрыть ее грудь. Приник губами к ее губам, и на этот раз они уже раскрылись и ждали его.
Дверь – к чему-то ценному – была для него открыта. Он получил приглашение войти.
Ей нравится есть медленно, маленькими кусочками, напомнил он себе. Нравится часами сидеть над лакомством, никуда не торопясь. Вот он и угощал ее собой понемножку, ласкал языком и руками, покусывал губы, целовал шею. Его тело сотрясалось от сдерживаемой страсти. Он упирался локтями в стену, с трудом сохраняя расстояние между ними. А она, чтобы не сползти с его бедра, вцепилась пальцами в его спину.
Ему нравилось это. Нравилось, как она прильнула к нему.
Тяжело дыша, он опять с трудом оторвался от ее губ.
– Скажи, куда идти. – Должно быть, он производил устрашающее впечатление – человек, потерявший над собой контроль.
Она махнула рукой в сторону ступенек. Он подхватил ее, посадил повыше, чтобы она обвила ногами его бедра, и понес наверх.
Несколько раз ему пришлось останавливаться, потому что не хватало дыхания – не от лестницы и не из-за ее веса. Он останавливался и целовал ее, держась за перила, чтобы не скатиться вместе с ней со ступенек.
Ей это нравилось. Ей нравилось. Ей нравился его вкус.
Возле квартиры ему пришлось взять у нее ключ – она так опьянела от поцелуев, что позволила бы ему обнимать ее здесь целую вечность. Но если и существовала дверь в его жизнь, которую он намеревался открыть, то именно эта, господь свидетель.
Он внес ее в квартиру и захлопнул дверь, отгородившись от проклятого мира.
Кровать, напомнил он себе и огляделся в маленькой комнате. Паркетный пол, красные шторы… Никаких стенок, никакого пола. Кровать. Или, возможно, диван.