Глядя на свою руку, стиснувшую молоток с такой силой, что побелели кончики пальцев, Герт вспомнил снова Эрнста Тельмана. Где он сейчас? Еще в Моабите поговаривали о том, что наци хотят его убить. Эрнста нельзя было ни согнуть, ни сломать… Жив ли бесстрашный вождь немецких коммунистов?
Наци смертельно ненавидели его за многое и, главное, за то, что Эрнст боролся против них, проявляя при этом непоколебимое мужество и стойкость. Он указывал немецкому народу единственный возможный путь к счастью — призывал крепить и развивать дружбу с великим и добрым советским народом.
Что бы сказал Эрнст, если бы увидел Герта, подстерегающего здесь Фрица Каннабиха? Может быть, пожал ему руку еще раз?…
Да, обезвредить одного из палачей-изуверов, пытающегося во что бы то ни стало затянуть безнадежную войну, — долг Герта, его партийный долг!..
На мгновение представилась Герту его Германия, которую он так любил: ее живописные реки с холмистыми берегами, дымящиеся трубы заводов, красные черепичные крыши, приветливо выглядывающие из-за невысоких тенистых деревьев.
Но она уже давно перестала быть такой! Проклятые наци превратили ее в сплошной кровавый застенок!..
Часы пробили четыре раза.
Герт застыл в углу подле двери, весь вытянувшись, напряженно прислушиваясь к мерному скрипу половиц.
На этот раз слух не обманул его. То были шаги.
Взгляд Герта не отрывался от двери. Ему представилось, что сейчас в комнату протиснется существо, похожее на гиену: зловещего зверя, разрывающего могилы и пожирающего мертвых.
Была в журнале опытов страшная запись. Жалуясь на то, что не удается очистить основное вещество от пахучих примесей, Каннабих писал:
"…при вскрытии обнаруживаю, что мозг подопытных пахнет резедой. Так Мюллер и Цангер, работая с синилкой, обнаруживали запах горького миндаля. При надавливании на туловище трупа (да, да, записано было именно так) все тот же запах резеды слышен изо рта…"
Запись осталась будто выжженной в памяти. Стоило зажмурить глаза, как тотчас возникало фантастическое видение. Длинный Фриц, выгнув горбом спину, склонялся над мертвецом, стискивал его руками в окровавленных резиновых перчатках, какие надевают хирурги во время операции. Почти приникнув к трупу лицом, принюхивался, чем он пахнет.
До Герта долетели, приближаясь, обрывки разговора. Нехорошо! По лестнице поднимались двое.
— Сборный пункт в Амштеттене, — услышал Герт голос Каннабиха. — Наши машины тоже… В третьей колонне…
Второй голос что-то ответил.
— Да, дожидаться, — сказал Каннабих. — Пока я сожгу бумаги. Адъютант командующего может позвонить с минуты на минуту.