Услышав стрельбу, увидев своих убитых и раненых камрадов, немцы попадали в дорожную пыль.
Конвойные растерялись. Солдат-то свой, хоть и бесчинство творит, как в него стрелять?
Подскочили самоходчики, выбили оружие из рук, скрутили. Оказалось, сержант из белорусов, и вся его семья, включая малых детей, была уничтожена немцами – они согнали жителей деревни в амбар и всех сожгли. Видимо, накипело у человека на душе.
Сержанта отдали в руки особиста, и потом его никто не видел.
Происшествие долго обсуждали. Вроде немцы противники, но пленные же, уже безоружные, не опасны.
Виктор в душе сержанта осуждал: мы не фашисты и поступать так не должны, но самоходчики в мнениях разделились. Кто сержанта поддерживал – много бед немцы на нашу землю принесли, мстить надо. Другие, как и Виктор, считали, что уничтожать врага надо в бою, а коли оружие сложил, он уже не противник. В лагерь его, и пусть разрушенное восстанавливает. Да и бесчинствовали на оккупированной земле не армейские части, а СС, гестапо и полицаи. Были и добровольческие соединения, вроде эстонской или украинских дивизий – той же «Галичины». Вот таких стрелять на месте надо, без суда и следствия. Впрочем, так почти всегда было.
Особенно ненавидели предателей – власовцев, украинцев из УПА; затем, когда на польские земли пришли, – польских «повстанцев», руководимых правительством «в изгнании» – в Англии.
Один раз Виктор сам из пистолета эсэсмана застрелил. Проезжал он на самоходке мимо подбитого немецкого танка. У танка танкист стоял, на гусеницу опираясь, покачивался, как пьяный. Форма на нем черная, какая у танкистов была, но когда Виктор присмотрелся, руны на петлицах увидел – в виде сдвоенной молнии. Он приказал мехводу остановиться, не поленился слезть с самоходки, достал пистолет и выстрелил «танкисту» в голову.
Если в армейские части призывали, то в СС шли добровольно. А СС – это вооруженные отряды нацистской партии, и там заблудших агнцев нет, все идейные враги, которых надо уничтожать. И не жалел потом Виктор о том выстреле никогда. Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет, так еще со времен Александра Невского повелось.
Но вот раздался крик «По машинам!», и самоходчики кинулись к боевым машинам. Комбат уже флажком сигнал подает – заводить моторы! До момента самой атаки пользоваться радиостанцией «на передачу» запрещалось.
Разом заревели двигатели, самоходки окутались удушливым синим выхлопом, завоняло соляркой.
Передняя машина начала движение. Ранее рассредоточенные самоходки собрались в колонну.
Гнали к передовой быстро – передвижение большой колонны бронетехники от противника не скроешь. Лязг гусениц, рев множества моторов за пять километров слышны, и чем быстрее они до передовой доберутся, тем меньше времени у врага на подготовку, тем меньше потери.